Дом без ключа - Эрл Биггерс (1993)

– Прекрасно! Поспешим к дому полковника Хэллета, совсем недалеко. Прошу извинить мое исчезновение, я должен надеть подобающий костюм.

Оставшись наедине с мальчиком, Джон стал искать темы разговора.

– Вы играете в гольф? – спросил он его. Глаза мальчика вспыхнули.

– Не очень хорошо; но надеюсь научиться лучше играть. Мой двоюродный брат Милли Чан большой знаток этой игры. Он обещал научить меня.

Джон оглядел комнату. На задней стене висел свиток с поздравлениями, по-видимому, новогодний подарок от нескольких знакомых. На противоположной стене красовалась лишь одна-единственная картина, написанная на шелке и изображавшая птичку на ветке яблони. Восхищенный ее простотой, Джон подошел к ней ближе.

– Прелестно! – сказал он.

– Говоря словами древних китайцев, картина – это песня без слов! – проговорил мальчик.

Под картиной стоял четырехугольный стол с двумя лакированными стульями по бокам. Несколько столиков из тикового дерева были расставлены по комнате; на них красовались голубые и белые вазы, фарфоровые кружки для рисового вина, карликовые деревья. С потолка свешивались матово-золотистые фонарики, пол был покрыт тусклым ковром. И снова Джон почувствовал, какая пропасть разделяет их с Чарли Чаном. Но вот появился сыщик в костюме, сшитом в Лос-Анжелесе или Детройте. Они вышли и, сев в автомобиль, поехали к Хэллету.

Полковник в пижаме отдыхал на веранде.

– Так поздно и еще на ногах. Что-нибудь случилось?

– Конечно! – отвечал Джон, садясь на предложенный стул. – Дело идет об одном человеке по имени Сэлэдин…

При упоминании этой фамилии Хэллет бросил пытливый взгляд на Джона. Бостонец рассказал ему все, что он знал о Сэлэдине, его пребывании в отеле «Рифы и пальмы», его коммерческих делах и трагической потере вставной челюсти. Затем Джон передал королю сыщиков телеграмму из Дес Мойнес. Тот пробежал ее глазами и спокойно разорвал в клочки.

– Оставьте в покое этого парня! – проговорил он.

– Что? Что вы сказали? – прохрипел возмущенный Джон.

– Я сказал, оставьте его в покое. Я ценю вашу энергию, но в данном случае вы идете по неверному пути. Когда вы принесете мне действительно веские доказательства – дело другое. Достаньте мне часы-браслет, и я начну действовать.

– Вы неоспоримое начальство! – произнес с поклоном Чан.

Джон довез Чана на автомобиле до его бунгало. Прощаясь с ним, бостонец сказал:

– Сэлэдин был моей последней попыткой выяснить дело.

Китаец мельком взглянул на Тихий океан, залитый лунным светом.

– Каменные стены окружают нас! – мечтательно произнес он. – Но мы движемся по кругу в поисках выхода. Миг открытия скоро наступит.

– Мне хотелось бы верить вам, Чан. Чан усмехнулся.

– Терпение есть очень милая добродетель. Так мне кажется. Но, быть может, так говорит мой восточный ум, Ваша раса рассматривает терпение с брызжущим через край недоброжелательством. До свиданья!

Дома Джона ждала телеграмма от Агаты Паркер, посланная с какой-то фермы в Уайоминге.

«Ты с ума сошел! Я нахожу запад некультурным и жить там не намерена».

Джон рассмеялся. Да, может быть, он действительно сошел с ума. Он опустился в кресло на lanai и старался додумать до конца свою мысль. Бостон, контора, художественные выставки, театр, спорт. Сенсация, связанная с новым выпуском облигаций. Теннис в Лонгвуде, чай из дорогих чашек в мрачных старинных салонах. Неужели бросить это все – безумие. Но тут он вспомнил слова мисс Минервы: «Когда пробьет твой час…» Задача сложная, а здесь, в стране, где цветет лотос, она особенно, трудна для разрешения. Джон зевнул и решил пойти спать. Сорок восемь часов, данные ему для отъезда, давно уже истекли, но не случилось ничего особенного.

* * *