— Где вы были? — Произнесла строгим голосом — И почему не сообщили мне? Я чуть с ума не сошла! — Маша подошла ко мне и обняла.

— Прости мам, но мы так торопились, что папа забыл телефон, а когда Папа понял это, то мы уже не могли вернуться. — Дочка подняла на меня свои глазки горящие блеском, что я не смогла долго злиться и улыбнулась, поглаживая Машу по голове. Правда на Одинцова это не распространяется, с ним мы ещё поговорим.. — Мы представляешь были в цирке, а потом ходили в кафе и ели мороженое, а ещё-ещё папа купил мне краски и альбом и красивую куклу которую я давно хотела. — Дочка восторженно щебетала и в груди невольно защемило.

— Малышка ты беги мой ручки и в комнату, а я сейчас с папой поговорю и приду, хорошо? — улыбнулась

— Хорошо, только дай я тебе что-то на ушко скажу. — Пришлось наклониться — ты папу не ругай пожалуйста, он нас любит. Представляешь, Папа сказал что никуда больше не улетит и всегда будет с нами. — поцеловала меня в щеку и убежала. Выпрямилась и посмотрела на Глеба, он всё это время стоял и наблюдал за нашим разговором, не смея вмешаться.

— Ты обалдел Одинцов? — подошла поближе и зашипела, чтобы Маша не услышала. — Я чего только себе не надумала! — Он посмотрел на меня своими серьёзными синими глазами в которых можно было утонуть, но сейчас я была так зла на него, что было плевать.

— Что могло случиться Полина? — ровным тоном спросил — Со мной с Машкой ничего не случиться. Ну а за то, что телефон забыл, извини, мой косяк.

— Да мало-ли что? Я чуть с ума не сошла пока вас не было. Так не делается Глеб. Звонила тебе, ты трубки не брал, пришлось домой бежать.

— А, так ты поэтому так разрываешься? Потому что сорвалась твоя прогулка с тем мальчиком-зайчиком? — В голосе сарказм, а мои глаза округляются. — Или куда вы вместе собирались идти, может в гостиницу? — Мы не разрывали зрительный контакт, а искры так и летели между нами. Не дай бог дотронуться, обжечься можно.

— Одинцов, ты — ты — задохнулась от возмущения.

— Что? Дала уже ему? — Его слова обжигают похуже огня. Замахиваюсь и залепляю увесистую пощёчину. Глеб тут же меняется в лице, жалея о своих словах.

— Полина, прости — шепчет, а я начинаю смеяться ему в лицо

— И это говорит мне человек, который изменил и бросил меня в самый трудный момент жизни? Из-за тебя, у меня вся жизнь наперекосяк! — Мои слова бьют по нему как кнутом, но мне не жалко его. Меня никто не пожалел не считая Филатовых и Яны, но это другое, — Мне нужен был надёжный тыл, а ты-ты — тычу пальцем в его грудь — просто убежал от проблем, даже не попытался меня понять. Что? Правда глаза колит? И ты сейчас смеешь мне что-то ещё говорить? Я сколько тебя знаю, люблю всем сердцем! Что ты так смотришь на меня? Да, я такая дура что люблю, за все твои поганые поступки люблю — По моим щекам текут слёзы, и он тянет руки чтобы обнять, но я не даю это сделать.

— Не трогай меня — У меня начинается настоящая истерика, и я начинаю тяжело дышать чтобы подавить эти порывы.

— Ладно-ладно — поднимает руки в примирительном жесте — Поль давай поговорим. Прости меня за эти слова, я как увидел тебя с ним так с катушек слетел. Хотелось выбежать и утащить тебя домой, вот только вовремя проснувшаяся дочь остановила. Поль — делает шаг на меня, а я два назад

— Я же сказала, не трогай — выставляю руки вперёд и смотрю себе под ноги, не решаясь заглянуть в глаза.

— Всё, не подхожу. Давай мы сейчас пойдём на кухню, выпьем чаю, а потом спокойно всё обсудим. Хорошо?

— Нет — мотаю отрицательно головой.

— Нет?

— Глеб уходи — уходи пожалуйста.

— Но Поль..

— Если ты не уйдёшь, мы разругаемся и наговорим столько всего друг другу, что потом будет трудно нормально общаться.