Садовник - Василий Гавриленко (2020)

Обязанности завхоза Христо возложил на Марину. Я обрадовался, полагая, что теперь удвоенные пайки посыплются на меня, как из рога изобилия. Однако, я заблуждался. Скупость и расчетливость Марины поражала. Она дала от ворот поворот Вовочке, требовавшему дополнительную банку тушенки ежесуточно. А также - Киркорову, вдруг пожелавшему сменить обувь. Я догадывался, что эта строгость – в память о старом завхозе, о Снегире.

-Андрей, - Букашка заглянула в нашу с Мариной келью. – Христо зовет.

Я, вытянувшись во весь рост, лежал на постели.

-Да, Бука, уже иду.

Она закрыла дверь. Странная женщина… Хотел бы я знать, о чем она думает!

Как только я вошел в «кабинет», Христо отставил в сторону банку с тушенкой, и поднялся. Он явно был взволнован.

-Андрей, есть будешь?

Я отрицательно качнул головой.

Христо заходил туда-сюда по келье, время от времени останавливаясь у полки с книгами и рассеянно проводя пальцем по корешкам.

-Христо, ты звал меня? – напомнил я.

Он встрепенулся.

-Да-да. Андрей, ты ведь помнишь, что завтра Рождество?

-Конечно, помню.

Чудак человек! Похоже, он принимает меня за холоднокровную жабу, которой все равно – посадят ее в кувшин с молоком или бросят в прорубь.

-Конечно, помнишь, - повторил Христо. – Конечно. Я лишь хотел сказать тебе, Андрей, что, после гибели Снегиря, ты - наш последний шанс. Если твоя вылазка окончится безуспешно, возрожденчество погибнет.

-Христо, ты опять пытаешься накрутить меня, - недовольно сказал я. – Это ни к чему. Я сделаю ровно то, на что способен, - ни больше, ни меньше. А дальше все решит судьба.

-Ты веришь в судьбу - это хорошо. Но помни: у нас больше нет ни сил, ни ресурсов, чтобы начать все заново. ОСОБЬ кружит вокруг, я чувствую ее дыхание, она гораздо ближе, чем кажется. Гораздо.

Эти слова задели меня, по спине пробежал холодок.

-Что ты имеешь в виду, Христо?

-Ничего, - поспешно отмахнулся он. – Просто призываю тебя к осторожности.

Христо присел к столу и взялся за ложку.

-Осторожность – вот главное, - Христо отправил в рот кусок мяса, принялся жевать, двигая беззубыми челюстями. - Завтра, за два часа до рассвета, ты пойдешь на ВДНХ, в логовище стрелков. Мы проводим тебя до Второго Кольца.

-Это ни к чему…

-Не спорь. Считай это нашей традицией.

Воздух был жгуч от мороза. Два часа до рассвета, но, почему-то, казалось, что рассвет никогда не наступит. Снежные шапки на развалинах Кремля серебрились под холодными звездами.

На мне – форма стрелка (по настоянию Марины, я поддел под куртку толстый свитер, а также исподние штаны), за плечами – рюкзак.

Рядом со мной пять человек – не верится, что пару недель назад я четверых из них не знал.

-В путь, - приказал Христо, закутанный в тряпье по самые глаза.

Мы вереницей потянулись через площадь в сторону кучи битого кирпича, когда-то бывшей Историческим Музеем. Передо мной шагала Букашка, одетая в куртку, оставшуюся после Снегиря. Все верно – мертвые должны помогать живым. Кажется, так считает Христо.

Повернув направо, мы некоторое время шли вдоль унылых развалин. Впереди показалась треугольная площадь.

-Лубянка, - сообщил (для меня, конечно) Христо. – Где-то здесь раньше располагалась ОСОБЬ бывших.

-У бывших тоже была ОСОБЬ? – удивился я.

-Везде, где есть человек, возникает ОСОБЬ, - отозвался Христо.

Надо же! Тогда зачем возрождать человека?

-А вон там можно нарыть хороших книг, - Марина неопределенно махнула рукой.

Наш небольшой отряд сделал шагов двести по широкой улице, мимо трупов автомобилей, затем, подчиняясь Христо, свернул в переулок.

Как же мне надоел этот однообразный пейзаж! В Джунглях, при всех их явных минусах, – не так тоскливо.

От плутания между развалинами гудело в голове. Однообразье, не за что глазу зацепиться. Недаром это место назвали Пустошью.