Садовник - Василий Гавриленко (2020)

Инспектор остановился перед уже знакомой мне дверью: именно в нее я постучался, думая, что там скрылся Леруа. Однако, француз был рядом, в логове проститутки Луизы. Насколько я помнил, знакомство с обитателями этой квартиры большого удовольствия мне не доставило.

- Квартира номер один, та самая, - проговорил Лестрейд и постучал.

Открыла женщина. Равнодушное лицо, потухшие глаза с синими кругами: эти круги могли появиться как от усталости, так и от кулаков ее мужа. Миссис Уоллис выглядела ровно так, как выглядят большинство женщин Уайтчепела, вынужденных за гроши заниматься тяжелой работой.

- Миссис Уоллис, мы из Скотленд-Ярда по поводу пропажи вашей дочери, - бодро отрапортовал Лестрейд.

Женщина ничего не ответила, отстраняясь. Мы вошли. К моему удивлению, обстановка в квартире оказалась вполне пристойной. Бедность сквозила изо всех углов, но это была опрятная бедность. Пол отдраен до блеска, старенькие занавески на окнах тщательно постираны и выглажены, на чистой постели – взбитые подушки.

- Пол, из полиции, - сообщила женщина.

Из кухни показался усатый матрос. Теперь он выглядел не таким устрашающим, как при нашей первой встрече.

- Это вы! – воскликнул он, узнав меня. – Вы, выходит, из полиции, сэр. А ведь мы с Клэр решили, что это вы похитили нашу дочь. Зачем вы ломились к нам посреди ночи?

- Что это значит, Ватсон? – недоуменно спросил Лестрейд.

- Я расскажу вам об этом позже, инспектор, - ответил я, испытывая некоторую неловкость. – Мистер Уоллис, в тот день я выслеживал подозреваемого и по ошибке постучал в вашу дверь. Однако, это не имеет отношения к нашему сегодняшнему делу. Расскажите, когда и при каких обстоятельствах пропала Эмбер.

- Приземляйтесь здесь, господа, - грубовато сказал матрос, указывая на деревянный диван.

Мы с Лестрейдом «приземлились».

- Итак, мистер и миссис Уоллис, повторяю вопрос: когда и при каких обстоятельствах пропала ваша дочь?

- Да, как вам сказать, сэр, - почесал макушку Уоллис. – Обстоятельства самые печальные. Мы с матерью насели на нее, ну, она и убегла. Дверью – хлоп! – и поминай как звали. День нет, второй нет, вот я и послал Клэр в участок.

- Раньше она пропадала на такой срок?

- Нет, сэр, не бывало такого. Но бывало, что Эмбер возвращалась поздно.

- Насколько поздно?

- В полночь, сэр, и даже позже.

- Вы знаете, чем она занималась?

Матрос замялся.

- Эмбер – хорошая девочка, - подала голос миссис Уоллис. – Она допоздна работала на фабрике, чтобы помочь нам. Кроме того, успевала учиться.

- Да-да, сэр, все так, - подтвердил Уоллис. – Она у нас в вечернюю школу для бедных женщин записана. И стихи очень любит.

- Стихи? – переспросил я, взглянув на Лестрейда.

- Они самые, сэр, - сказал моряк. – Там где-то книжка ее лежит. Принеси, Клэр.

Миссис Уоллис ушла в комнату и вернулась с тонкой книжечкой в синей обложке. Я взял книгу.

Это был сборник Гюстава Моро, «Избранные стихи». Я проверил форзац: библиотечного конверта не было.

- Где Эмбер взяла эту книгу?

- Откуда ж мне знать, сэр, - развел руками моряк. – Она не очень-то посвящала нас с матерью в свои дела. Вы же знаете современную молодежь. Все эти марши женщин за избирательные права. Ерунда какая-то. Разве женщина может быть равной мужчине?

- Могу я временно забрать это?

- Берите, сэр.

Я спрятал книгу в карман пальто.

- Что еще вы можете рассказать нам об Эмбер? Были у нее знакомые, друзья?

- Может, и были, сэр, - отозвался моряк. – Но она, как я уже сказал, ничего нам не говорила.

- А фотография девушки у вас есть?

- Есть, и не одна! Эмбер любит фотографироваться.

Миссис Уоллис принесла альбом с черно-белыми снимками. С каждого из них на нас смотрела строгая девушка в круглых очках. Симпатичная, с ровными, аккуратно причесанными волосами, одетая просто, но со вкусом. Я выбрал один снимок.