Книга Дины - Хербьёрг Вассму (2007)

Портрет убийцы был так запачкан, что разглядеть его было трудно.

— Ну что ж, семья вздохнет с облегчением, — мрачно пошутил Иаков.

— Я хочу туда поехать! — заявила Дина.

— Смотреть на казнь? — ужаснулся Иаков.

— Да!

— Но, Дина! Его же повесят!

— Я знаю. Это написано в объявлении. Иаков уставился на нее:

— Это ужасное зрелище!

— Почему? Ведь там крови не будет?

— Но он умрет.

— Мы все умрем.

— Дина, по-моему, ты просто не понимаешь…

— А чем лучше, когда режут скот?

— Животное не человек.

— Все равно, я хочу увидеть казнь!

— Это зрелище не для дам. К тому же небезопасно…

— Почему?

— Толпа может расправиться самосудом с богатой дамой, которая пришла туда только из любопытства. Я не шучу, — прибавил он.

— Возьмем извозчика. Мы успеем до отплытия.

— Ни один извозчик не повезет нас туда для развлечения.

— А мы и не будем развлекаться, — сердито заявила Дина. — Мы просто посмотрим, как вешают.

— Дина, ты меня пугаешь! В этом нет ничего интересного!

— А глаза? Я хочу увидеть его глаза… Когда ему накинут веревку на шею…

— Дина, родная, ты не можешь так думать!

Дина смотрела мимо него. Как будто его там и не было. Он взял ее за руку и хотел идти дальше.

— Мне интересно посмотреть, как он будет держаться! — упрямо твердила Дина.

— Есть на что смотреть! Несчастный человек во всем своем убожестве…

— Это не убожество! — раздраженно прервала его Дина. — Это самое важное мгновение в жизни!

Дина упорствовала. И Иаков понял, что она поедет одна, если он ей не уступит.

Они взяли извозчика и на другой день, на рассвете, поехали на место казни. Извозчик не выразил никакого недовольства, как опасался Иаков, но заломил солидную сумму за то, что будет ждать их до конца казни.

К виселице стекался ровный людской поток. Люди стояли вокруг, тесно прижатые друг к другу. Ожидание витало над площадью, как тошнотворный запах рыбьего жира.

Иакова зазнобило, он украдкой взглянул на Дину.

Ее светлые глаза были прикованы к петле. Она тянула себя за пальцы с такой силой, что хрустели суставы. Рот приоткрылся. Дыхание со свистом вырывалось сквозь сжатые зубы.

— Перестань! — Иаков накрыл ладонью ее пальцы.

Она не ответила. Но спокойно положила руки на колени. На лбу у нее выступили капельки пота, и вдоль носа побежали два ручейка.

Люди почти не разговаривали. Но над площадью стоял ровный гул ожидания — лучше бы Иаков не слышал его.

Он обнял Дину, когда телега с преступником подъехала к виселице.

Голова преступника была обнажена. Он был оборванный и небритый. В наручниках. Кулаки его то сжимались, то разжимались. Иаков не помнил, чтобы когда-нибудь видел столь жалкого человека.

Преступник безумными глазами смотрел на толпу. Пришел пастор и что-то сказал несчастному. На преступника стали плевать, послышалась брань. Кто-то крикнул: «Убийца!»

От первого плевка преступник вздрогнул. И тут же как будто умер. Покорно позволил снять с себя наручники и кандалы, накинуть на шею петлю.

Подступившие люди набились между экипажем, в котором сидели Иаков и Дина, и оградой, окружавшей виселицу.

Дина встала. Она держалась за откидной верх экипажа, наклонившись над головами людей, что стояли между нею и виселицей.

Иаков не мог видеть ее глаз. Связь между ними прервалась. Он встал, чтобы подхватить ее, если она упадет.

Она не упала.

Лошадь вытянули кнутом, телега рванулась с места, и преступник закачался в воздухе. Иаков обнял Дину. Судороги повешенного тяжело отдавались в ее теле.

Все было кончено.

По дороге к гавани Дина молчала. Не двигалась. Спина у нее была прямая, как у генерала.

Шейный платок Иакова намок от пота. Он не знал, куда деть руки. Его мучила мысль: что было хуже — казнь или желание Дины увидеть ее?