Книга Дины - Хербьёрг Вассму (2007)

Он отложил бумаги и погасил трубку, чтобы хоть этим немного успокоить ее.

— Я была в погребе! Сухой мадеры там совсем нет и почти не осталось «Сен-Жюльена»!

Иаков откинулся на спинку стула и подергал себя за усы. Что-то похожее на старые угрызения совести проснулось в нем, он уже был готов поверить, что и в самом деле выпил все это вино.

— Но ведь это невозможно!

— Проверь сам, если не веришь!

Голос у матушки Карен дрогнул.

— Но я уже очень давно не брал оттуда вина без ведома Олине. Последний раз — задолго до поездки в Берген… Матушка Карен видела перед собой несчастного маленького мальчика, обвиненного в проступке, которого он не совершал.

— Во всяком случае, этих бутылок там нет! — твердо сказала матушка Карен и опустилась на стул для посетителей перед большим письменным столом. Она тяжело дышала и вопросительно смотрела на Иакова. Он торжественно заверил ее в своей невиновности. Они перебрали все возможности, но так и не пришли ни к какому решению.

Когда Дина вернулась с верховой прогулки, на кухне и в буфетной царил переполох. Только что там произвели настоящий обыск.

Олине плакала. Подозревали всех.

Дина пошла на звук взволнованных голосов и остановилась в дверях буфетной. Ее никто не заметил. На ней были старые кожаные штаны, в которых она всегда ездила верхом. Волосы растрепались. Лицо раскраснелось от встречного ветра со снегом.

Некоторое время она переводила глаза с одного на другого. Потом спокойно сказала:

— Это я взяла вино. Не так уж их там много и было, этих бутылок, как ты думаешь, матушка Карен.

В буфетной воцарилась мертвая тишина.

У Иакова задрожали усы, они у него всегда начинали дрожать, когда его достоинству угрожала опасность.

Матушка Карен побледнела еще больше.

Олине перестала плакать и решительно выдвинула вперед тяжелую нижнюю челюсть — зубы у нее лязгнули.

— Ты? — не в силах опомниться, спросила матушка Карен. — А по какому поводу?

— Поводы были разные, я уже не помню. Последний раз ночью, в полнолуние. Был мороз и северное сияние, я решила чего-нибудь выпить, чтобы заснуть.

— А ключ? — Иаков уже пришел в себя и шагнул к Дине.

— Ключ всегда лежит рядом с твоим бритвенным прибором. Это все знают. А то как бы служанка каждый раз доставала вино? Вы собираетесь допрашивать меня здесь, в буфетной? Может, пригласим ленсмана?

Она повернулась на каблуках и вышла из комнаты. Но взгляд, брошенный ею на Иакова, не предвещал добра.

— Боже милостивый! — ахнула Олине.

— Господи помилуй! — вторила ей одна из служанок. Матушке Карен потребовалось несколько мгновений, чтобы оценить положение и спасти честь дома.

— Это уже другое дело! — спокойно заявила она. — Прошу у всех прощения! У тебя, Олине! И у вас у всех! Я просто старая подозрительная женщина. Мне и в голову не пришло, что фру Дина станет сама спускаться в погреб за вином для гостей и всех обитателей дома.

Она выпрямилась, скрестила на груди руки, словно защищаясь, и с достоинством вышла следом за Диной.

Иаков забыл закрыть рот. Олине не могла опомниться от изумления. У служанок загорелись глаза.

О чем говорили между собой Дина и матушка Карен, осталось тайной.

Однако с тех пор, когда пополнялся запас вина и водки, определенное количество покупалось для молодой хозяйки. И этим вином она могла распоряжаться по своему усмотрению…

Но старая хозяйка продолжала следить, как часто пополняются запасы, а также сколько и какого вина покупается для дома.

Каждое полнолуние, а иногда и между ними Дина спускалась из залы только в середине дня.

Свои огорчения матушка Карен держала при себе.

Поскольку зимой беседкой пользовалась только Дина, никто, кроме матушки Карен, не видел полупустых бутылок с замерзшим содержимым, которые без пробок были выставлены под скамейкой.