По образу и подобию - Наталья Чернышева (2020)

— Мы стараемся не разлучать детей с матерью, — говорил профессор. — Как правило, это удаётся почти всегда, за редким исключением. Вторгаясь в область паранормального, мы задеваем слишком серьёзные струны, чтобы позволить им звучать фальшиво. У ребёнка должна быть мать, а в идеале, и отец тоже. Только в полноценной семье можно вырастить полноценного носителя той или иной паранормы. Поэтому идея некоторых пирокинетиков создавать родовые домовладения была поддержана на самом высоком уровне. С тех пор прошло почти сто лет, результат — положительный! — налицо. У подобной мощи должен быть якорь, удерживающий её на стороне человечности. Нам не нужны монстры, не способные к любви и состраданию!

И он был прав, конечно же.

Лето промчалось молниеносно, как одно мгновение. Раз, и нет его… Алёна смотрела сквозь экраны на Землю, такую близкую, и уже — такую далёкую, — и понимала: это навсегда. Больше она никогда не увидит родную планету, на которой родилась и выросла. Вот она, Земля. Толстые слои облаков, отбрасывающих тени на поверхность… сверкающие ледяные поля на севере и юге, глубокая синева океанов на экваторе и в субэкваториальных зонах… а вон там раскинулось громадное белое пятно с дырой точно посередине — снежный циклон, идущий на среднюю полосу Федерации Стран Северо-Восточного Региона…

Так близко… Протяни руку и зачерпнёшь родную атмосферу ладонью.

— Красиво, — сказал Тим, заворожено рассматривая планету.

Алёна держала его за руку и понимала, что надо прощаться. Надо сказать что- то. Какие-то слова, которые станут последними. И не находила ни одного из этих слов. Как сказать? О чём? А главное, в последний раз. В самый последний!

— Ты никогда не бывал на орбите? — спросила Алёна зачем-то.

Как будто важно было узнать именно это.

— Нет, — мотнул головой Тим. — Никогда…

Искут с дочерью уже был отправлен на корабль в числе прочих искутов Пятого Репродукционного Центра Института. Мама и Огнев тоже уже были там. Шли последние приготовления. Втягивались в шлюз последние улетающие. В экспедицию чаще всего уходили семьями, не оставляя на Земле ничего и никого, к кому можно было вернуться. А люди из родовых домов пирокинетиков попрощались со своими ещё на поверхности планеты. Так что в Зале Прощания Тим и Алёна были почти совсем одни.

Роза не пришла, сославшись на занятость. С Розой Алёна попрощалась два дня назад, у входа на стартовую… Теперь пришла пора отпускать Тима, а она не знала как, и вместо этого цеплялась за его руку, как утопающий за последнюю соломинку. Время, остановись! Замри и не двигайся, если можешь. А если не можешь, то иди потихоньку, дай немного… ещё немного… ещё…

— Не переживай, — вдруг сказал Тим, слегка улыбаясь, тепло и грустно, как умел лишь только он один. — Мы с тобой уже не расстанемся…

Алёна подняла брови. Он что? Да он собирается как-то прошмыгнуть на «Ковчег»! Ёлки зелёные, с его-то паранормой оно вполне получится.

Тим прижал палец к губам, кивнул на планету.

— Смотри, — сказал он тихо, и в глазах его отразился огонь. — Я это видел миллионы раз. С самого детства…

Алёна перевела взгляд на планету. И зажала рот, еле удержавшись от крика. В атмосфере планеты вспухали огромные пятна света. Вспухали и растекались кольцевой волной, и их становилось всё больше и больше…

— Я же говорил, — отстранённо произнёс Тим, — что тридцатого «Ковчега» не будет…

— Что это… — пискнула Алёна. — Что…

— Сегодня в пятнадцать-ноль-ноль по системному времени Ассоциация Республик Юга нанесла массированный ядерный удар по странам Северо-Восточного Региона, — задумчиво выговорил Тим. — А теперь смотри…

Экран на кратки миг зарябил помехами. Земля вновь вернулась в прежнее состояние, и снова на ней возникли зловещие пятна света, но уже было их меньше, намного меньше.