К выходным ситуация не только улучшилась, но стала еще хуже. С четверга по субботу в городскую больницу поступило еще тридцать заболевших, в результате чего медсестринский персонал и свободные места дошли до критической точки. Единственное, что слегка успокаивало, — все вновь заболевшие были в контакте с уже известными больными и новых «джокеров» не было. — С точки зрения Кэролайн Андерсон, самым плохим было то, что трое из заболевших были в контакте с девушкой, которая нарушила карантин и сбежала на дискотеку.

В субботу прибыла правительственная антикризисная группа, а также «консультативная» команда из Центра по контролю над заболеваниями из Атланты — два вирусолога и эпидемиолог. Стивен решил держаться подальше от того, что считал поводом к междоусобной борьбе, но обрадовался, увидев, что в антикризисной группе был Фред Каммингс. Он договорился встретиться с Фредом в его гостинице в воскресенье вечером.

К воскресенью газеты решили присвоить вспышкам статус эпидемии. Они проигнорировали официальные цифры, необходимые для такого «повышения в должности», но никто особо не спорил. Люди умирали, и было совершенно неважно, как это называть. За последние два дня умерло двое, и еще одиннадцать были в критическом состоянии. Политики вдруг решили, что внимание прессы, сосредоточенное на Манчестере, заслуживает их присутствия, и как мотыльки на свет, полетели на север, чтобы озвучить свое мнение перед перепуганным населением. Пока правительственные министры восхваляли местные власти, представители оппозиции обвиняли их в безрукости, некомпетентности и сокрытии информации.

Стивен смотрел телевизионный выпуск новостей в своем номере в гостинице, собираясь на встречу с Фредом Каммингсом, когда дебаты между представителем группы по делам здравоохранения от партии лейбористов и членом парламента манчестерской консервативной партии, которого ведущий назвал «представителем оппозиции по вопросам здоровья», накалились до предела. Лейборист утверждал, что с самого начала в отношении вспышки они действовали по инструкции. Представитель консервативной партии уверял, что у него есть веские доказательства противного и что в распространении заболевания нужно прямо и беспристрастно обвинить недостатки системы здравоохранения в городе.

Когда от него потребовали доказательств, он обнародовал историю о девушке, сбежавшей на дискотеку. Стивен в ужасе закрыл глаза.

— Как могли девушке, находившейся в раннем периоде смертельной болезни и которую власти уже внесли в список контактов высокой степени риска, позволить пойти на многолюдную городскую дискотеку? — вопрошал член парламента. — А после этого — какие шаги власти предприняли, чтобы предупредить людей, подвергшихся риску заразиться на дискотеке? Никаких, абсолютно никаких!

Вынужденный защищаться, лейборист неубедительно заявил, что «не может говорить о частных случаях».

Эта перепалка вызвала у Стивена плохие предчувствия; за эту историю с жадностью схватится пресса, и завтра утром она уже станет достоянием общественности, и тогда Кэролайн Андерсон придется туго.

Фред Каммингс был по обыкновению одет в яркий спортивный пиджак, когда Стивен разыскал его в баре гостиницы. Кроме того, на нем был ярко-синий галстук в горизонтальную желтую полоску. Стивен на секунду задумался, не страдает ли его знакомый цветовой слепотой, но разглядел в этом и положительные моменты — так его легче было найти в переполненном помещении.

— Итак, это улицы Манчестера, а не Лондона, — сказал Стивен вместо приветствия.

— От этого не легче, — проворчал Фред, поднимаясь со стула, чтобы пожать Стивену руку. — Я думал, твое участие в этом деле закончилось.

Стивен объяснил, что его снова вызвали, чтобы выявить источник заболевания.

— Кое-кто проделал отличную работу, — сказал Каммингс. — Хитроу, Манчестер, теперь Шотландия — и никакой связи между ними, насколько я понимаю.

— Да, в целом все так и есть, — согласился Стивен.