Армия проводила курсы для офицеров, вернувшихся в гражданскую жизнь, но Данбара туда не приняли. Он был врачом, и предполагалось, что, оказавшись на гражданке, он снова займется медициной. К счастью, он признался однажды приятелю-офицеру, что не имеет желания возвращаться в медицину, по крайней мере, в ближайшее время. Приятель посоветовал Стивену попробовать себя в роли сотрудника Инспектората «Сай-Мед». И вот теперь, проработав в «Сай-Мед» четыре года, Стивен вполне был доволен своим выбором.

За все это время у него не было двух одинаковых заданий, каждое дело требовало индивидуального подхода, а поскольку занимался Данбар исключительно медицинскими проблемами, ему поневоле приходилось быть в курсе последних достижений в своей профессии. Готовность в любой момент приступить к выполнению задания была одним из условий работы, в какой бы части Великобритании не происходило дело.

Единственным серьезным недостатком такого образа жизни было то, что Стивен редко находился на одном месте достаточно долго, чтобы завязать серьезные отношения с женщиной. В свои тридцать пять он до сих пор был неженат.

Данбар открыл тоненькую папку с делом Эми Тисдэйл. У девочки с рождения были почти постоянные проблемы с почками. В ожидании подходящего органа для пересадки, она побывала во множестве различных больниц, но ее состояние постепенно ухудшалось до тех пор, пока, после особенно тяжелого обострения, ее не приняли в «Медик Экосс». Врачам больницы удалось стабилизировать состояние Эми на срок, достаточный для того, чтобы найти подходящий орган.

К сожалению, эта история имела несчастливый конец. Вскоре после операции у девочки началось резкое отторжение пересаженной почки, несмотря на компьютерный подбор органа. В качестве причины смерти руководство «Медик Экосс» назвало сильный иммунный ответ на введение в организм инородной ткани, несмотря на удовлетворительные результаты анализа на совместимость in vitro. Совместимость донорского органа составила восемьдесят четыре процента. Понятно, почему заявление медсестры Фэйрфакс о том, что Эми пересадили несовместимый орган, звучало не слишком убедительно, подумал Данбар.

Затем он занялся папкой самой Лизы Фэйрфакс. Можно было предположить, что заявления медсестры были вызваны ее глубокой привязанностью к юной Эми Тисдэйл и, соответственно, сильным потрясением из-за ее смерти — как нередко случалось с персоналом детских отделений. Лиза явно была уверена, что развившаяся у ее подопечной иммунологическая реакция, свидетелем которой она оказалась, была вызвана тем, что ребенку был пересажен несовместимый орган, но эта уверенность могла быть результатом горя и внутренней потребности найти объяснение событию, тяжелому в эмоциональном отношении.

Несмотря на уверения администрации больницы, что никакой путаницы не было, и Эми была пересажена совместимая почка — как показали лабораторные анализы — Лиза Фэйрфакс настаивала на своем заявлении, в результате чего их дороги разошлись. Все это выглядит как классический пример медсестры, позволившей себе слишком привязаться к своей пациентке, подумал Данбар.

Он закрыл папку. На бумаге все выглядело просто, хотя ему казалось странным, что сестра Фэйрфакс настаивала на своих обвинениях до тех пор, пока ими не заинтересовался «Сай-Мед». Люди, находящиеся в глубоком душевном расстройстве, склонны делать дикие заявления и выдвигать необоснованные обвинения, однако через какое-то время они обычно приходят в себя и в большинстве случаев стыдятся того, что наговорили в состоянии стресса. Возможно, следует встретиться с этой медсестрой и выяснить, нет ли еще какой-нибудь важной информации, которая не нашла отражения в отчете.