— Тогда нам придется просто кое-что изменить в базе данных донорских органов. Если вы сообщите мне номер ее очереди, я попрошу нашего секретаря обновить данные.

— Я могу сказать его прямо сейчас, — сказал Тернер, открывая папку, лежавшую на его столе рядом с компьютером.

— Давайте.

Записав номер, Джиордано подытожил:

— Итак, все зависит от доктора Данбара. Если он согласится, мы ждем девочку в пятницу, конечно, если не возникнут еще какие-нибудь сложности.

— Хорошо, тогда до пятницы. И огромное вам спасибо еще раз! Уверен, что могу говорить от лица всех заинтересованных людей — мы крайне вам благодарны!

— Рад был помочь.

Положив трубку, Тернер посмотрел на номер телефона, лежавший перед ним. Еще одно препятствие, всего одно. Чертов правительственный чиновник! Он кстати, врач. Интересно, хорошо это или плохо? Тернер взял телефон и набрал номер.

Трубку сняли после первого же звонка.

— Доктор Данбар? Меня зовут Клайв Тернер. Я работаю врачом в отделении нефрологии детской больницы в Глазго.

— Чем могу помочь, доктор?

Тернер пересказал ему основные моменты истории болезни Аманды и объяснил, что шансы выжить у нее призрачные, если она в ближайшее время хотя бы не стабилизируется на диализе, и совсем стремятся к нулю, если ей не пересадить почку.

— Понимаю…

— Доктор Росс согласился взять Аманду в свое отделение для бесплатного лечения по госстраховке. Доктор Кинчерф и мистер Джиордано тоже согласились, но они перенаправили меня к вам, как к главному судье.

— Понимаю, — повторил Стивен. Он был совершенно не готов к такому. Его не предупредили — понятно почему. Ему было бы гораздо легче отказать в просьбе, исходящей от руководства больницы. Услышать ее от Тернера было почти равнозначно тому, как если бы он услышал ее от родителей девочки. Теперь перед ним стояла дилемма. В рамках своей роли он, конечно, должен воспротивиться — ведь лечение девочки обойдется очень дорого, но он не собирался возражать. Чисто по-человечески он считал, что девочке нужно предоставить шанс.

— Что ж, с моей стороны возражений нет, доктор Тернер, — сказал Стивен.

— Вы серьезно? — растерянно пробормотал тот, уже заранее приготовившийся к долгому отчаянному спору.

— Желаю ей удачи.

— Не знаю, как вас благодарить! Я никогда больше не скажу худого слова о чиновниках…

— Тогда дело того стоило, — сказал Данбар с улыбкой и положил трубку.

Тернер был в восторге. Все это было как нельзя вовремя — Аманде Чепмен становилось все хуже. Постоянный диализ начал отрицательно сказываться на свойственной детям способности к восстановлению, и девочка начала ослабевать в психическом плане. А раз это началось, была большая вероятность, что она покатится по нисходящей, и конец наступит быстро.

Тернер считал, что психическое состояние пациентов часто недооценивается при серьезных заболеваниях. Он по опыту знал, что сильный положительный настрой — воля к жизни — часто оставался единственной границей между жизнью и смертью. Ему приходилось видеть детей, которые боролись так отчаянно, что он не мог сдержать слез, когда они в итоге сдавались. И наряду с этим встречались дети, которые уплывали прочь, даже не оглянувшись. Аманда подошла к критической точке.

Ее болезнь начала сказываться и на ее родителях. Он видел, как за последние недели их напряжение и усталость достигли предела, они даже постарели внешне. Тернер отыскал в карточке Аманды их номер телефона и позвонил.

— Слушаю! — ответил женский голос.

— Кейт? Это Клайв Тернер.

— Что-то случилось? Аманда, она…

— Ничего ужасного, Кейт, уверяю вас! — прервал ее Тернер. — Наоборот. Мне только что звонили из больницы «Медик Экосс». Они согласились взять Аманду на лечение.

— Согласились? О Господи, это же чудесно! Мы так переживаем, я только вчера говорила Сэнди, что за последние несколько дней она сильно ослабела.