Знаменатель - Оксана Алексеева (2020)

Ольга попросила прикрыть ее – сказать преподавателям, что заболела. Вполне возможно, она не появится в институте и завтра. Я, конечно, понимала и готова была пообещать что угодно. Скорее всего, ей надо выплакаться. И уж точно вряд ли хочется видеть сейчас Штефана. Если бы он бросил меня – да еще и вот так хладнокровно, – я бы, наверное, вообще в институте больше появиться не смогла. Странное сочетание эмоций: желание провалиться сквозь землю от стыда перед Ольгой и бесконечная радость от понимания, что Штефан не будет ее больше целовать.

Сев к Даниилу, я сразу перешла к главному:

– Ну что, дорогой, пора и нам разводиться.

– Нет, Вик, не сейчас… – он выглядел задумчивым и не сводил глаз со Штефана.

Я, несмотря на подавленное состояние, едва не расхохоталась.

– Что, будешь меня на привязи держать?

– Я не держу тебя на привязи, – казалось, он отвечал на автомате, а все его внимание было нацелено на что-то другое. Уж точно не на меня. – Я сказал – не сейчас.

– Не соизволит ли ваше величество облагодетельствовать нас посвящением в причину? – я злилась все сильнее. Но скорее не от отказа, а от его отстраненности.

Даниил наконец посмотрел и на меня. Слегка улыбнулся.

– Вик, что вы со своим вечным избранником задумали?

– Н… ничего, – ответила я сдавленно, но сердце застучало громче. И когда я поняла, что мое смятение для Даниила очевидно, совсем затряслась. – Ничего!

Почему он спросил об этом именно сейчас? Он совершенно точно заметил, что я вру. Заподозрил что-то еще в контейнере, но у Штефана ничего выспрашивать не стал – выждал время, чтобы надавить на меня? И, безусловно, поймал, но ведь он не может читать мысли, не может угадать, что конкретно я скрываю!

– Знаешь, Вик, – Даниил снова смотрел в спину Штефана. – А я до последнего надеялся, что ты в этой непонятной революции не участвуешь. Но раз так, то до развода еще далеко – я с тебя глаз не спущу.

О, вот это еще более потрясающее сочетание эмоций: одновременное желание провалиться сквозь землю, радость и панический страх. Чувствуешь себя такой разносторонней.

В следующие дни Даниил, как и обещал, не выпускал меня из поля зрения. Казалось, даже по вечерам встречаясь где-нибудь со Штефаном, я чувствовала на себе его взгляд. Паранойя довела до того, что я сменила всю одежду, достав из гардероба ботинки и свитера, которые не надевала уже год. Мысль о том, что за Даниилом не заржавеет и жучков мне каких-нибудь прицепить, не давала спокойно уснуть. Худшее, что может случиться с человеком, склонным к мании преследования, – преследование.

Конечно, я отругала Штефана за циничное обращение с Олей. Но злиться на него дольше пяти минут не умела, поэтому со временем смирилась с мыслью, что это все равно лучше, чем продолжать пудрить бедной девушке мозги.

В пятницу, через десять минут после начала пары, Даниил задал вопрос, которого я и ждала… последние десять минут:

– Любовник твой случайно не приболел?

Я покачала головой. Вчера, когда мы прощались со Штефаном, он был в полном здравии и очень хорошем настроении. И я сама не представляла, почему тот не явился в институт. Предположила:

– Может, проспал? – на Штефана не похоже, но с любым может случиться.

– А Ольга где?

Этот вопрос меня насторожил. Ольга с понедельника так в институт и не приходила. Сама я ей не звонила, испытывая угрызения совести. И поскольку больше никто из одногруппников про ее разрыв со Штефаном пока не знал, она, наверное, воспользовалась возможностью пережить все в одиночестве. Но если бы ей понадобилась поддержка, позвонила бы…

– А при чем тут Ольга?

После этого вопроса Даниил с настоящим удивлением глянул на меня.

– Так-так-так… становится интереснее, – он тут же поднял руку и громко обратился к преподавателю: – Мария Ивановна! Можно выйти?