Князь во все времена - Валерий Шмаев (2022)

Виктор уже пережил усталость, дикую ответственность и такой же дикий, почти животный ужас от осознания того, что он привез руководителю Советского государства. Он прекрасно понимал, что является носителем самой большой государственной тайны. Тайны, которая нужна ему как рыбе зонтик. Почему-то Виктору вспомнилось именно это выражение «мальчика Васи». Ребенка с усталыми глазами старого, все повидавшего на своем веку еврея.

* * *

– И что ви можете мне сказать по этому поводу, товарищ Берия? – Перед Сталиным лежала простая ученическая тетрадь, которых полно в простых писчебумажных магазинах Франции. Тетрадь была вручную прошита по торцу суровой ниткой и опломбирована по углам четырьмя маленькими свинцовыми печатями так, что пронумерованные страницы невозможно было вынуть или прочитать незаметно.

На титульном листе простым карандашом крупным детским почерком было написано оглавление: «Последовательный анализ событий, произошедших после заключения договора о ненападении между Союзом Советских Социалистических Республик и фашистской Германией.

Глава 4. Война в Финляндии. Ноябрь 1939 г. – март 1940 г. Строго секретно…»

Когда наркому внутренних дел положили на стол то, что привезли майор Владимирский и капитан Толбеев, Берия еще не понимал, что произошло, но едва он начал вскрывать и просматривать пронумерованные и запечатанные тетради, он сначала был удивлен, а затем пришел в дикий ужас от содержимого некоторых документов.

Приказав собрать все привезенное курьерами, Берия срочно выехал в Кремль, и вот уже четвертые сутки почти без перерыва в присутствии Сталина изучал эти страшные тетради. Изучал и в душе радовался, как ребенок.

Нет. Не тому, что было написано на этих страницах, хотя любой конструктор, ученый, геолог или военный, которому в руки попала бы такая тетрадь, был бы этому несказанно рад, а тому, что он не успел вскрыть тетради, подписанные: «наркому внутренних дел СССР» и «секретарю ЦК ВКП(б)». «Лично. В руки. Особой государственной важности». Именно поэтому в эту минуту он был еще жив, и Берия осознавал это лучше всех своих подчиненных.

– Я не знаю, товарищ Сталин. Теперь я ничего не знаю. Все это выше моего понимания. – Берия потерянно замолчал.

Всесильный нарком НКВД ожидал всего чего угодно – гнева, разжалования, расстрела, но Сталин просто сказал:

– Иди отдыхать, Лаврентий. Встретимся завтра в это же время, а люди пусть работают. Геологические партии по золоту и алмазам отправляй немедленно, с каждой экспедицией отправь не меньше десяти своих сотрудников с рациями и радистами. Остальное подождет еще сутки. Нам обоим надо крепко подумать, прежде чем принимать решения.

* * *

Четвертые сутки почти без перерыва Сталин изучал привезенные документы. Он умел работать на износ. Это была одна из его особенностей. Первые несколько часов он потратил на беглое ознакомление с географическими картами с нанесенными на них координатами месторождений природных ископаемых и тетрадями с пояснениями к ним. Тогда ему казалось, что это главное из того, что было ему доставлено, но оказалось, что тетради специально подобраны и пронумерованы с такой последовательностью.

Следом шли тетради с химическими формулами и схемами промышленного оборудования. Затем воинские уставы, перспективные военные разработки и техника. Особенности, рисунки внешнего вида, фамилии конструкторов, ошибки производства того или иного вида вооружения и глупые или бессмысленные приказы военных и партийных чиновников, сведшие на нет использование этих новинок. Все это требовало тщательного изучения и вдумчивого анализа.

А вот дальше пошли документы под грифами: «наркому внутренних дел СССР» и «секретарю ЦК ВКП(б)». «Лично. В руки. Особой государственной важности».