Дворецкий - Анастасия Климова (2019)

— В какой?

— Одиннадцатой городской.

— Я скоро буду.

Кирилл настороженно следил за тем, как я сбросил вызов и собирался положить телефон в карман брюк, но промахнулся и телефон упал на пол рядом со стаканом.

— Что случилось?

— Господин… Прошу вас, можно мне отъехать на пару часов? Я… Я постираю ваш ковёр, когда вернусь…

Виски из моего стакана пролились на пол.

— Забей на ковёр.

Кирилл скинул с себя пиджак с рубашкой и быстро надел толстовку.

— Куда тебя отвезти?

— Что?.. Нет, не нужно! Я сам доеду… Вы выпили и вам нельзя…

— Ты вообще заметил, что у тебя телефон выпал? Куда ты в таком состоянии поедешь?

У меня дрожали руки, а в голове роилось столько мыслей, что я не мог сосредоточиться ни на одной.

— Одиннадцатая больница… Мой отец там.

— Иди садись в машину, я через минуту подойду.

— Не нужно, я такси вызову.

— Я сказал быстро в машину!

Что могло случиться с отцом? Он никогда не жаловался на здоровье… В своих размышлениях я сам не заметил, как дошёл до машины. Кирилл через пару минут сел за руль. Вновь у него серьёзное лицо, которое бывает крайне редко.

— Господин…

— Не нужно. Твой отец много лет проработал в нашем доме. Я не могу спокойно сидеть, когда у него проблемы.

— Спасибо вам.

— Я ведь сказал — не нужно.

До больницы мы доехали очень быстро. Как только Кирилл припарковался, я тут же побежал в здание больницы. До сих пор не могу представить из-за чего отец мог попасть сюда.

В холе я встретил свою маму.

— Виктор, как хорошо, что ты приехал так быстро!

— Что с отцом?

— Сынок, подожди… Он… Он не хотел, чтобы ты приезжал. Твой отец запретил мне звонить тебе, но я не могла иначе.

— В какой он палате?

— В тридцать восьмой. У него практически отказали ноги…

— Что?..

Лампы слепили глаза, и я не мог чётко рассмотреть лицо мамы.

— Как это случилось? Он ведь всегда был здоров.

— Нет. Мы тебе не говорили, но у твоего отца была травма несколько лет назад, а сейчас пошло осложнение.

Этого было достаточно. Я тут же побежал на третий этаж. Отец всегда был скрытный, он никогда не говорил о своих проблемах. Особенно со мной.

Вот она, тридцать восьмая палата. У меня не было сил открыть двери, я волновался… Потому что знал, что отец тут же меня прогонит. Но я уже здесь, так что отступать поздно.

— Отец?

Я заглянул в палату. Мужчина в положении полусидя находился на кровати с книгой в руках. Рядом стояла инвалидная коляска.

— Виктор?! Ты что здесь делаешь?! Как ты выглядишь?! Пиджака нет, галстука тоже, рубашка чёрная…

Ни привет, ни спасибо, что пришёл… От такого отношения захотелось развернуться и уйти от сюда.

— Как ты себя чувствуешь?

— Ты должен быть на работе!

— У меня выходной…

— Что значит выходной?!

— Папа, почему ты сам мне не позвонил?

— Зачем? Чем ты можешь мне помочь?

— Тебе, наверное, нужны дорогие лекарства…

— Я не нуждаюсь ни в чьих подачках.

Я старался держаться как можно дольше, но после таких слов крышу снесло окончательно.

— Знаешь, что, отец! Ты всю мою жизнь дрессировал меня для службы дворецким, ты никогда не позволял мне с кем-то дружить, общаться и гулять, ты сделал из меня мальчишку на побегушках! Из-за тебя у меня нет друзей. Я стал таким же, как и ты. Сейчас ты лежишь здесь один. К тебе никто не придёт проведать, потому что ты одинок. Есть только два человека, которые до сих пор с тобой: я и мама. Но и нас ты хочешь оттолкнуть. Подачки не нужны? Я знаю сколько у вас денег, их не хватит на лечение, и ты не сможешь встать на ноги! Ты хочешь остаться инвалидом?!

Под конец монолога на глаза выступили слёзы, но я не стал их смахивать, эти слёзы действительно искренние. Я люблю своего отца, каким бы он ни был.

— Ты все сказал?

Такого ответа я не ожидал от него.