Русалка - Алина Политова (2016)

Я спала с рассвета часов до трех, каждый день. В это время Кит не тревожил меня. Думаю, он был благодарен мне за то, что я охраняю его сон. Думаю, он и сам не верил в то, что все позади. Но об этом мы никогда не говорили. Так же, как и не говорили мы о разговоре с Игнатом. В первый день мы полушутливо перекинулись парой фраз насчет того, что все это было забавно, но бредово. Заверили друг друга, что не относимся серьезно к пророчествам Игната. И успокоились. А на следующий день Кит купил билеты на поезд тех мест, где жила его мать.

— Надо же проведать мать, как считаешь?

— Конечно! Отличная идея!

Сутки в пути. Еще половина — и будем на месте. Мы обманывали себя — насчет того, что все по-прежнему, ничего не изменилось. Мы закрылись каждый в своей раковине и в гнетущем напряжении замерли, ожидая чего-то. Было страшно признаться другому в этом ожидании. Будто пока мы молчим — все не правда, все обманка, иллюзия, легкий испуг. Но стоит облечь свои сомнения в слова, стоить раскрыться навстречу — и все это станет реальностью. Мы мало говорили в эти дни — именно потому, что боялись сказать лишнего. В основном шутили или подначивали друг друга, как раньше, до того, как стали близки. И я снова перестала смотреть Киту в глаза. Потому что меня перемалывала в фарш та боль, которую он не мог спрятать. И я не давала ему смотреть в мои — чтобы он не понял, что я все понимаю.

О чем я сейчас веду речь? Что именно пугало и терзало нас? Сложно сказать. В словах Игната, в том, что он нам поведал, было тайное послание между строк. О том, что с нашим миром что-то не правильно. И все временно для меня и для Кита. Мы в тупике. По ночам, глядя в потолок и прислушиваясь каждую секунду к дыханию Кита, я долго размышляла над тем, почему Игнат так сильно изменил нашу жизнь. Мне стало казаться, что нас загипнотизировали. Замылили глаза, так сказать. И мы перестали видеть жизнь такой, какая она была, а стали все воспринимать через призму его рассказов. Это было разумное объяснение. Однако оно ничуть не помогало сорвать с глаз мрачную пелену.

Кит был несчастен. Я чувствовала это. Игнат раскрыл мне глаза. Я пересмотрела многое из прошлого предположив, что он и правда все время был несчастен. И да — это было так. Что терзало его, откуда взялась эта боль? Что он пережил в прошлом? Это его вечная мрачность и грубость, о которых я помнила — все лишь следствие постоянного внутреннего напряжения. Отголосок какого-то отчаяния… почему? Почему?! Моя жизнь тоже была не сахар, в моей жизни случались поистине чудовищные вещи, но я не чувствовала, что они давят на меня. Что же с ним?

Лишь в те минуты, когда он прижимал меня к себе, я ощущала, как он расслабляется. И что-то темное покидает его. Он становится по-настоящему счастлив, когда целовал меня. И от этого мне хотелось плакать… Потому что — это не справедливо. Не справедливо! Почему я должна потерять его, если мы только и живем, когда рядом?! Почему…

«Так или иначе — ты потеряешь его» — Нашептывал у меня внутри голос деда Игната.

— Нет… — Прошептала я солончакам. — Нет, нет…

Кит зашевелился на соседней полке. Открыл глаза. Протянул руку. Я пересела к нему, а потом легла рядом, спрятав лицо у него на груди. Он зарылся пальцами в моих волосах, сильнее прижимая меня к себе. Мы так мало говорили в эти дни… словами. Но прикосновениям, жестами, глазами — мы говорили постоянно. О том, как нам страшно. О том, как нам хорошо. И о том, что нужно быть вместе, всегда.

— Тебе бы поспать, косуля. — Прошептал он.

— Ты же тоже уснешь.

— Нет, обещаю. Я выспался.

— Не хочу. Какой-то автопилот… давай лучше кофе попьем? Я ждала, когда ты проснешься, мне скучно одной.

— Ладно. Полежи тут, я пойду проводницу озадачу.