Рокот - Анна Кондакова (2023)

Юрка прищурился, всматриваясь в темень. Вроде ничего необычного. Но тут – он готов был поспорить – в темноте что-то мигнуло. Как мигают автомобильные фары. Только маленькие, крошечные, размером с пуговицу. Глаза? Или блестит забытая обертка от шоколада? Или… все же глаза?

– Эй… – Юркин голос потерял звучность.

На миг показалось, что все внутри оцепенело в ледяном испуге, в страшной догадке: там кто-то есть, это не шутки и не сон. И, кажется, не Стас (хоть бы это был он).

В ответ кто-то принялся тихонько бить по полу, скрежетать ногтями, сначала тихо, лениво, а потом все быстрее и быстрее, будто нацарапывал на поверхности пола какое-то скверное слово и опасался, что его застанут за дурным занятием.

Звук оборвался.

В наступившей тишине Юрка слушал собственное тяжелое дыхание, его голова все еще свисала. В ушах зашумело, кровь прилила к лицу, жаром расползлась по лбу и щекам.

– Ты не настоящий, – прошептал Юрка. – Не настоящий, не настоящий. Не на-сто-я-щий.

Ему ответили, уже громче и отчетливей, не детским говорком, а утробным мужским басом:

– Дай монету. Дай. Заплати, и мы поиграем. Это интересная игра.

Перепуганный Юрка пытался сообразить, что это за игра такая.

Возможно, надо было ответить: «Я вне игры, и денег не имею» (идеальный ответ) или «Я вас не звал, платить не буду» (на худой конец). Но правил Юрка не знал, а те, что он только что выдумал, вряд ли бы подошли, поэтому одной рукой он прижал копилку к животу, другой – сильнее обхватил молоток. Задержал дыхание, собирая силы на рывок. А потом спрыгнул с кровати, босой пяткой наскочил на острую деталь от конструктора и, даже не заметив боли, ринулся к двери.

Но успел сделать только три шага.

На голой лодыжке он почувствовал чьи-то сухие твердые пальцы, и тут же коричневый паркет оказался у него перед носом – Юрка распластался на животе, удар от падения приняли его колени и локти. Боль прокатилась по суставам. Молоток скользнул под стол, розовощекая свинья упала – бдащ! – и разлетелась на куски. Монеты, зазвенев, рассыпались по полу и покатились во все углы комнаты.

– Так много! Так много! – заверещал кто-то. – Теперь-то мы поиграем как следует.

Не помня себя от страха, Юрка дернулся, чтобы встать, и попытался ухватиться за скользкий паркет, но кто-то продолжал держать его за правую лодыжку и тянул на себя. В панике Юрка заорал. Крик, словно большой воздушный шар, сначала застрял во рту, набив его горячим воздухом, а потом вырвался наружу, да так громко, что сдавило уши:

– Помогите! Мама! Мама! Помогите! Мама! Кто-то схватил меня!

Позади него пищали и продолжали тянуть его правую ногу к себе, под кровать.

– Ста-а-а-ас! – выкрикнул Юрка спасительное имя. Имя старшего брата, сильного и взрослого. Если уж мама не слышит, то Стас-то непременно почует неладное. – Стас, помоги-и-и! – снова позвал он.

Но тут вспомнил, что брата дома нет, и паника окончательно завладела сознанием.

Юркина пижама задралась, а его вопли, поначалу громкие, превратились в бессвязную пульсирующую икоту, смешались со слезами: «Аг… аг… не… ох-х… ах». От дикого страха окаменели голосовые связки, заболел живот, и казалось, вот-вот вырвет.

Вновь повторился чирикающий, мерзкий, как у гиены, смех. Голосов было так много – десять, двадцать? – что не укладывалось в мозгу: как все эти люди уместились в узкой полосе пространства под кроватью.

Или уже не под кроватью, а в звездолете?..

Конструктор зашаркал по полу выступающими частями и выпустил пулю в стену. Щелк. Следом – вторую. Щелк. Третью, четвертую. Щелк, щелк. А потом пули посыпались, как из автомата, застрекотали о стену, запрыгали по полу, как блохи.