Перстень с печаткой - Андраш Беркеши (1986)

Вскоре он заметил шпика с неприятным оскалом. Тот зашел с какой-то шатенкой, но сейчас уже был без шляпы и плаща. Они сели возле печки. Шпик тотчас же стал поправлять свой галстук.

— Место свободно, приятель? — спросил подошедший к столику мужчина, приземистый усач средних лет.

— Пожалуйста. К тому же я собираюсь уходить.

Приземистый мужчина сел, пригладил густые светлые волосы, тяжело вздохнул. Вытащил из кармана газету, положил на стол, оглянулся, как бы ища официанта.

— Возьмите газету. Не потеряйте, внутри материал. Вы ничего не заметили подозрительного?

— Нет, ничего. — Кальман небрежным жестом опустил газету в левый карман, потушил сигарету, затем встал и застегнул пальто.

С большим трудом Кальману удалось отделаться от шпиков. Трудность заключалась в том, чтобы не дать им возможность заподозрить его в желании улизнуть. Наконец он все же сумел скрыться от них в универсальном магазине «Корвин». Он прошел через входной турникет и тут же бросился вправо к выходной двери. Спрятался за вереницей покупателей, покидавших магазин, вытащил перебинтованную руку из перевязи, снял перевязь с шеи и убрал ее в карман, а правую руку спрятал под пиджак, затем внимательно стал следить за входной дверью. Вскоре он увидел торопливо входящих шпиков. Они на мгновение остановились, но толпа увлекла их к лестнице, ведущей на второй этаж.

Кальман выждал несколько минут и, смешавшись с людьми, нагруженными покупками, вышел на улицу и там растворился в толпе пешеходов.

Профессор Морваи его тотчас узнал. Молодой, высокий мужчина сильно поседел, он был в очках.

Он повел Кальмана в тесный склад; они поднялись на галерею, где книги громоздились до самого потолка; это место являлось прекрасным наблюдательным пунктом за входной дверью. Владелец магазина дядюшка Балог внизу занимался с покупателями, его не интересовала клиентура Морваи.

— Господин профессор, — произнес тихо Кальман. — Мне немедленно нужно поговорить с дядей. Я не могу ни позвонить ему по телефону, ни зайти, а в три часа мне уже надо быть на окраине Обуды. Позвоните ему, чтобы он тотчас же пришел сюда.

Через три четверти часа он встретился с Шавошем. Главный врач прошел в склад через заднюю дверь магазина. Кальман приготовился к родственным объятиям, проникновенным словам и был поражен, когда Шавош, сохраняя ледяное выражение на лице, снизошел лишь до рукопожатия.

— Я уж думал, что мы никогда больше не встретимся, — сказал он.

Кальман взял в руки какую-то книгу, сдул с нее пыль и горьким, полным иронии тоном ответил:

— Я вижу, что это тебя не очень огорчило бы. — Он перелистывал страницы, стараясь в то же время скрыть свое волнение.

— Ты совершил целый ряд глупостей, — напал на него Шавош. — Ты ставишь под угрозу не только свою жизнь, но и жизнь других.

— О боже! Но что я сделал? — воскликнул Кальман. Губы у него дрожали. — Меня мучили, пытали, я чуть было не погиб, ты бросил меня на произвол судьбы, я выкарабкался из беды, пришел сюда, а ты еще меня отчитываешь. В чем моя вина?

— Не кипятись, — сказал Шавош. — Ты без моего разрешения ездил в Сегед. Прятал Калди у Ноэми. Кто тебе дал разрешение на это? Без предварительного разговора и подготовки ты посадил мне на шею врача Агаи, эту коммунистку, которую повсюду разыскивают. Но это еще пустяки. Ты напустил на меня Мэрера. Сына генерал-полковника войск СС Эрнста фон Мэрера. В своем ли ты уме?

— Я понял, — хмуро проговорил Кальман. — В другой раз буду просить об аудиенции или же напишу прошение.

Кальман рассказал Шавошу все, вплоть до мельчайших подробностей, о том, что случилось с ним со времени их последней встречи.

— Я чувствую, что у меня прочное положение и Шликкен следит за мной лишь для того, чтобы убедиться в моей надежности. — Он вытащил письмо. — Я уверен, что в нем ничего нет; его интересует, вскрою ли я его.

— А сейчас каковы твои планы? — спросил Шавош.