Рыцарь любви - Эмма Орци (2014)

Ходили упорные слухи, что все удачные побеги были организованы небольшим кружком каких-то удивительно дерзких англичан, посвятивших себя борьбе с гильотиной, у которой они нагло вырывали ее законные жертвы чуть не из-под самого носа. Их подвиги сделались так постоянны, носили характер такой обдуманности, что скоро ни у кого уже не оставалось сомнений в существовании организованного кружка, руководимого, по-видимому, отважным и дерзким человеком. Говорили даже, что он и те, кого он спасал, были наделены даром становиться у заставы невидимыми, и, значит, дело не обходилось без помощи нечистой силы. И действительно, никто никогда не видел таинственных англичан, но гражданин Фукье-Тенвиль часто получал от них загадочные извещения, то находя их в карманах своего сюртука, то получая их в толпе, прежде чем мог заметить, от кого именно. Эти извещения неизменно заключали в себе короткое напоминание, что союз таинственных англичан продолжает свою деятельность. Вместо подписи на бумаге всегда был изображен звездообразный ярко-красный цветок, известный в Англии как пимпернел [2] . За получением дерзкой записки следовало обыкновенно донесение, что несколько роялистов, большей частью аристократов, благополучно переправились в Англию.

Стража у застав была усилена, сержантам за недосмотр пригрозили гильотиной, а за поимку англичан было обещано пять тысяч франков. Никто не сомневался, что счастливцем, которому достанутся эти деньги, будет Бибо, да и сам он не опровергал всеобщего убеждения. Поэтому толпа каждый вечер собиралась у Западной заставы, чтобы не пропустить интересного момента, когда англичанин попадет наконец в лапы республики.

– Гражданин Гроспьер дурак! – важно говорил Бибо своему капралу. – Жаль, что не я стоял на прошлой неделе у Северной заставы. Да, Гроспьер положительно дурак! – И он даже плюнул, выражая этим плевком презрение к глупости своего злополучного товарища.

– Но, гражданин, как это могло случиться? – спросил капрал.

– А вот как! – торжественно начал Бибо, поглядывая на толпу, жадно ловившую каждое его слово. – Все мы слышали про этого проныру англичанина с его проклятым Алым Первоцветом. Уж через мою-то заставу ему ни за что не пробраться, если только он не сам дьявол! Ну а Гроспьер-то глуп. Видит он, что проезжает телега с бочками и правит ею старик с мальчиком. Гроспьер, положим, был под хмельком, но все же в полном порядке; он заглянул в бочки, то есть не в каждую из них, а в большинство: они оказались пустыми; ну, он и пропустил их.

В толпе послышался ропот негодования.

– А через час, – продолжал сержант, – прибегает запыхавшийся гвардейский капитан с отрядом солдат. «Пропустили недавно телегу?» – спросил он. «Как же, – ответил Гроспьер, – с полчаса назад». «Так отправляйтесь же сами на гильотину, гражданин сержант! – грозно закричал капитан. – В бочках проехал бывший герцог Шали со всем своим семейством». «Как?» – в ужасе закричал Гроспьер. «А так! Возница-то был не кто иной, как чертов англичанин, проклятый Алый Первоцвет!» Каково, товарищи?

Слова Бибо приветствовали дружные ругательства.

– Гражданин Гроспьер, конечно, заплатил за это своей головой, но, черт возьми, как можно быть таким дураком? – И Бибо от всей души расхохотался над глупостью злосчастного товарища. – А капитан, – продолжал он, – кричит между тем: «В погоню, братцы! Помните о награде! Скорей! Они еще не успели далеко убраться!» И бросился за заставу, а за ним последовали и его солдаты – всего двенадцать человек.

– Да ведь они их не догнали! – послышалось в толпе.

– Будь проклят этот Гроспьер за глупость! Он вполне заслужил свою участь! Как это не осмотреть хорошенько бочки?

Все эти восклицания, по-видимому, очень забавляли Бибо, и он так хохотал, что по его щекам текли слезы.

– Ну, – сказал он наконец, – аристократов-то в бочках вовсе не было, да и возница, оказывается, вовсе не англичанин.

– Как? Что?..