Марджори - Герман Вук (1995)

Но все это для нее теперь не имело никакого значения. Она продолжала лететь вперед по тропинке, и в ушах у нее отдавался лишь стук копыт и свистел ветер, от которого растрепались волосы и слезились глаза. Шляпка ее, конечно же, потерялась. Пустые стремена с громким хлопаньем и позвякиванием ударялись о подпругу седла. И тут Марджори заметила, что во время этого сумасшедшего галопа, как ни странно, по сравнению с другими аллюрами ей удобнее всего было сидеть в седле. Это было похоже на отдых в размеренно двигающемся кресле-качалке, конечно, если не принимать во внимание шум ветра, топот копыт и отдельные разрозненные фрагменты пейзажа, которые мелькали перед глазами в быстром калейдоскопе. Всадница совершенно перестала осознавать грозящую ей опасность и совсем не испытывала страха, а лишь довольно глупое, несказанно удивляющее ее удовольствие. Она улыбалась, летя навстречу холодному ветру. И вообще, быстрый галоп вызывал у нее идиотский восторг.

Очаровательный принц подлетел к водоему, резко свернул вправо и продолжал теперь бешено нестись по извилистой тропинке. В тот момент, когда он свернул, другие всадники потеряли Марджори из виду, а она завершила свое путешествие, слетев со спины лошади и приземлившись на дорожку; и долго еще кувыркалась, перекатываясь по грязной земле и лужам, и наконец, уткнувшись лицом вниз, растянулась на молодой, пахнувшей свежестью траве. Здесь она и осталась лежать и слушать далекое мирное постукивание копыт приближающихся лошадей.

Вскоре Марджори была окружена со всех сторон плотным кольцом: лошади топтали траву, девушки визжали, а мужчины громко кричали; кто-то отдал ей ее шляпу, а подъехавший полицейский слез с лошади и вынул записную книжку из кармана.

Джефф и Сэнди помогли ей подняться на ноги и принялись очищать ее от грязи с помощью носовых платков и подобранных газетных листов. Вся она была перепачкана с головы до ног, а жакет ее под мышками был разорван. Одна из лодыжек особенно сильно болела, но ничего страшного вроде с ней не случилось. Оживленная и даже довольная, стоя в центре возбужденно гудящей толпы, она четко и спокойно отвечала на вопросы полицейского. Джефф рассказал ему о том, что Очаровательный принц боится кнута. Сэнди извинился перед ней за то, что не заметил следов от кнута на теле животного. Марджори заявила, что во всем виновата сама, поскольку она должна была в любом случае контролировать поведение лошади. Полицейский сказал, что, будь он проклят, не понимает, как в эти злосчастные воскресенья всадникам удается не разбиться насмерть. Он закрыл записную книжку, снова оседлал огромную гнедую лошадь и, посылая проклятия вообще всем наездникам, добавил, что просто удивляется, как это только люди могут находить удовольствие в езде верхом на лошади, при том что все седла чертовски неудобны, а все лошади — безмозглые идиоты.

Тем временем на дорожке показался другой полицейский, ведущий Очаровательного принца под уздцы. Животное покрылось испариной, а голова его была покорно опущена вниз. Марджори тут же выбежала из круга горланящих людей, взяла из рук полицейского поводья и одним проворным прыжком, которому она сама изумилась, взлетела в седло. Лодыжка в момент прыжка причинила ей острую боль.

— Ну как? — спросил ее Джефф, уставившись на нее и почесывая затылок.

Все другие наездники тоже смотрели на нее.

Марджори ответила:

— Все в порядке. Давайте трогаться.

— Вы уверены, мисс, что сможете ехать? — снова обратился к ней Джефф. — Может быть, мы лучше посадим вас в кэб и отправим домой?

— А вы разве никогда не падали с лошади?

— Сорок раз, мисс, но…

— Ну вот, видите, и вы все еще целы. И я тоже. Простите меня за то, что я отстала от группы. И, пожалуйста, укоротите мне стремена.

— Какая ты молодец, Мардж! — похвалил ее Билли Эйрманн.