Венгерская рапсодия - Джастин Элиот, Шарлотта Штейн, Кэй Джейби (2014)

Салли и впрямь хотелось выйти из отеля, не говоря уж о том, чтобы поесть без необходимости вскакивать из-за стола и уходить.

– А если он будет там? Мы может его игнорировать.

Голод побуждал ее быстро принимать решение. И она кивнула.

– Но у меня два условия: во-первых, я сниму эти чертовы туфли, как только мы сядем за стол; во-вторых, ты не будешь издеваться, если я что-нибудь уроню.

– Поверь мне, – Камерон заметил, что ему сложно говорить спокойно, – меня не волнуют твои туфли, и вне работы можешь вылить на себя хоть тарелку лапши, мне все равно.

Он немедленно пожалел о том, что представил это. Он уже видел себя склонившимся над Салли и оборачивающим длинную лапшу вокруг ее груди; теперь видно только ее соски. Он бы съел каждую полосочку с ее сладкого тела…

Довольно хрипло Камерон произнес:

– Пойдем уже, если мы еще прокопаемся, то у нас не останется времени на этот важный, как ты говоришь, разговор, потому что я тут узнал, что кладовку еще не закрыли.

С этими словами он схватил руку Салли, отчего томительное желание разливалось по всему ее телу, когда она выходила из отеля.

Глава 8

Салли прекрасно чувствовала расстояние между собой и Камероном, потому что старалась поспевать за его большими шагами. Ей и в лучшие времена нелегко было идти по прямой, а теперь пришлось сосредоточиться, чтобы случайно не врезаться в него. Одно дело ходить по отелю на каблуках маленькими шажками, но для более длинных дистанций она бы предпочитала ботинки на плоской подошве или кроссовки.

Приятно было выбраться из отеля. Вечер был приятно свежим, а неяркие огни говорили о том, что еще не совсем стемнело.

Ресторан гудел от негромких разговоров, в воздухе повис сладкий манящий запах, доносившийся с кухни. Салли знала, что это идеальное место для разговора. Интимное и не слишком романтичное; здесь людно, но не так шумно, чтобы нельзя было себя слышать.

Через несколько секунд официанты усадили их за накрытый красной скатертью столик на двоих, принесли меню и поставили в центр корзиночку с крупуком.

Камерон принялся за чипсы и, к облегчению Салли, не обращал внимания на мелкие крошки, падавшие ему на рубашку. Она последовала его примеру, спокойная, поскольку ее спутник накрошил первым. Неужели наконец она приступает к еде, которую ей удастся доесть?

– Итак… – Камерон наклонился вперед, его глаза бегали по меню. – Не знаю, как ты, а я точно не в состоянии выбрать, что я буду. Как насчет комплексного ужина? Просто честно скажи, если не хочешь; я не способен ни на какие решения в столь поздний час.

– Отлично.

Салли было все равно, что есть, лишь бы принесли побыстрее, поэтому она добавила:

– Ты не против заменить рис на лапшу?

У Камерона внутри все перевернулось, когда в сознании снова возникли образы Салли, спрятанной под горой лапши.

– Без проблем, – ответил он сдавленным голосом.

Он испытал облегчение, когда подошла официантка, а значит, можно было сосредоточиться на заказе блюд. Камерон воспользовался этим, чтобы подавить возбуждение в боксерах. Он искренне надеялся, что никто не попросит его встать с места в ближайшие десять минут.

С уходом официантки над столом повисло неловкое молчание, нарушаемое только хрустом быстро исчезающих чипсов. Салли крутила в руках ножку пустого бокала. Она прекрасно знала все, что должна была сказать после того, как в обед поговорила с Кэрол. Теперь, лицом к лицу с Камероном, она понятия не имела, с чего начать.

Разговор вновь был отложен, когда принесли вино и официантка поставила у стола ведро со льдом, опустив в его ледяную глубину бутылку «Пино Гриджио».

Салли не смогла удержаться от смеха. Сказывалось постоянное напряжение на протяжении последних 24 часов, беспокойный сон и моральные приготовления к разговору, который до сих пор так и не начался. Все это вылилось в истерию при виде ведра со льдом.