Весеннее пробуждение - Тери Браун (2014)

Она рыдала навзрыд, презирая себя за омерзительные всхлипывания, но не могла остановиться. Всего год назад она жила в прекрасном доме, в семье, где ее любили, а слуги предупреждали все ее желания. Жизнь текла размеренно и была полна удовольствий: музыка, книги, светские рауты, походы в музеи. Но самое главное – кто-то постоянно был рядом. А сейчас Пруденс осталась одна, ей очень страшно, и единственный человек, на которого она могла полагаться, решил ее бросить. Как бы ни старалась Пруденс поставить себя на место Эндрю, происходящее выходило за грань ее понимания.

Должно быть, она заснула, потому что проснулась от стука входной двери. Пруденс замерла с колотящимся сердцем. Неужели Эндрю ушел, даже не попрощавшись?

Затем она услышала, как он тихо двигается по комнате, собирая вещи, но продолжала лежать и терзаться нерешительностью. Подняться и умолять о прощении? Но за что? Она сделала все, что в ее силах, лишь бы уберечь отца своего ребенка. За что ей извиняться?

Эндрю вошел в спальню и встал рядом с кроватью. Пруденс зажмурилась, затаила дыхание и продолжала лежать, свернувшись клубочком. Тут она почувствовала, как он коснулся ее плеча и наклонился. Эндрю легко поцеловал ее в щеку, и она не выдержала. Схватила его руку в свои и прижала к губам. Нельзя допускать, чтобы ссора стала последним воспоминанием перед разлукой.

Свободной рукой Эндрю провел по ее волосам и отстранился, ласково, но настойчиво. Он уходил, и Пруденс ничего не оставалось, как отпустить его.

Глава седьмая

Ровена стояла со скрещенными на груди руками на пороге ангара и наблюдала, как механики из поселка проверяют аэроплан. Она уже успела его осмотреть, но, судя по всему, мужчины не считали, что ей можно доверить подготовку к полету. Ну и пусть.

По правде говоря, когда механики соглашались подготовить аэроплан к перелету в Кент, они не знали, что за штурвал сядет женщина, но все равно это не давало им права относиться к ней с неуважением. Ровена подозревала, что на ее просьбу ответили согласием лишь потому, что один из работников помнил ее с тех пор, когда она приходила с Джонатоном.

Вещей в дорогу она взяла немного – только самое необходимое в небольшом саквояже – и впервые надела мягкие хлопковые брюки, которые пришлось заказать у местной швеи, после того как камеристка леди Шарлотты наотрез отказалась их шить. К брюкам девушка подобрала теплую шерстяную куртку, а волосы собрала в пучок и заправила под воротник. Дополняли образ летный шлем и очки. Выбранная одежда была практичной и соответствовала случаю, так что Ровена не собиралась обращать внимание на мнение кучки местных невежд.

Когда на прошлой неделе она позвонила мистеру Дирксу и спросила, нельзя ли оставить «Виккерс» в его ангаре, он обмолвился, что с тех пор, как началась война, никак не может найти опытных пилотов для переброски самолетов. Диркс хотел перегнать стоящие в ангаре аэропланы на завод, чтобы потом переправить их военным.

Договорить он не успел. Ровена не раздумывая предложила свою помощь. Мистер Диркс из приличия начал было возражать, но девушка продолжала настаивать, и он с видимым облегчением согласился, зная, что Ровена блестяще справится с задачей.

Когда механики закончили осмотр, аэроплан выкатили на поле. У Ровены пересохло во рту, ладони вспотели. Перед самостоятельными полетами она всегда нервничала. Начало лета она провела в Сюррее и поднималась в небо почти каждый день. Получение летной лицензии заняло чуть больше месяца, и Ровена вошла в избранный круг британских женщин-пилотов. Жаль, что триумф слегка омрачался невозможностью разделить его с Джоном.

День выдался ясным и свежим, и Ровена обрадовалась, что надела шарф. С северо-востока дул легкий ветер, но у побережья он, без сомнения, усилится.