Весеннее пробуждение - Тери Браун (2014)

– Они все же послали за тобой, хотя я просила ничего не говорить.

– Нет, – покачала головой Пруденс. – Я сама решила зайти. Появилось какое-то недоброе предчувствие.

Виктория слабо сжала ее руку:

– Ты всегда знаешь, когда нужна мне.

– Мне сказали, что ты заболела и не встаешь с постели, но это так не похоже на мою любимую Викторию.

Пруденс говорила легким, непринужденным тоном, чтобы Вик не заметила ее тревоги. На этой широкой кровати она казалась такой крохотной. Тело под тонкими льняными простынями и кружевным покрывалом могло принадлежать скорее маленькой девочке, чем взрослой женщине.

– Твоя любимая Виктория никогда бы не поступила так глупо, как я.

Пруденс заметила, как задрожали ее губы, и мысленно взмолилась, чтобы Виктория открыла ей свою душу и тот груз, который мешал ей победить болезнь, стал немного легче. Она нагнулась и поцеловала Викторию в щеку:

– Расскажи все мне, милая. Тебе станет намного лучше.

Виктория расплакалась, но, к счастью, начала говорить.

– Он даже не оглянулся, когда уходил, – всхлипнула она в конце рассказа.

– И с тех пор ты его не видела? – ласково спросила Пруденс.

Конечно, она встречалась с Китом прежде, но никак не могла увязать в уме образ этого самовлюбленного, блестяще образованного и довольно равнодушного молодого человека с тем, о ком рассказала Виктория.

Виктория покачала головой:

– Я даже не знаю, куда он уехал, где расположена его часть. Он не говорил.

Под внимательным взглядом Пруденс она обессиленно откинулась на подушки. Пруденс никогда не видела Викторию в таком состоянии и даже не могла понять, насколько следует тревожиться.

– Напиши ему письмо, – посоветовала она. – Напиши и расскажи о своих чувствах.

– Я не могу! Да он и слушать не захочет после того, как я с ним обошлась… К тому же я не знаю его адреса…

Пруденс решительно встала:

– Может, он и не захочет слушать, но ты, по крайней мере, попытаешься. С каких пор ты отказываешься даже попробовать получить то, чего хочешь? Так у тебя хотя бы есть шанс исправить положение. Зачем рисковать потерей крепкой дружбы… – Она замешкалась, не зная, стоит ли продолжать, но с опаской добавила: – Или настоящей любви?

Виктория шмыгнула носом:

– Ты думаешь, у меня еще есть шанс?

От робкой надежды в ее голосе у Пруденс стиснуло грудь.

– Он просил твоей руки. Говорил о любви. Если он действительно любит тебя, то не позволит глупой ссоре разлучить вас. А если ваша размолвка его остановит, значит он все же не достоин твоих страданий.

Виктория села на кровати, и Пруденс взбила подушки за ее спиной.

– Ты плохо знаешь Кита, – сказала Виктория, но уже более твердым голосом. – Он очень гордый. И такой упрямый. Я точно знаю, что на этот раз причинила ему настоящую боль. Возможно, ему сейчас даже больнее, чем мне.

* * *

– Увидимся, когда вернешься! – попрощался Альберт, перекрикивая шум двигателя французского аэроплана SPAD[5] последней модели, в котором сидела Ровена.

Французы «одолжили» англичанам истребитель, чтобы те попытались произвести для него запасные части. Инженеры мистера Диркса трудились над ним несколько дней, а сейчас пришла пора вернуть самолет обратно в Гастингс и затем домой. Хотя Ровена уже сделала несколько перелетов на службе у мистера Диркса, она никогда еще не сидела за штурвалом истребителя, а новый SPAD с его длинным, вытянутым фюзеляжем и обтекаемой кабиной, размещенной перед мотором и пропеллером, считался одним из лучших. Какой бы ни испытывала Ровена восторг от полета на новом аэроплане, при мысли о торчащем из кабины пулемете ее пробирала дрожь.