Его красный «додж-рэм» был припаркован возле мусорного бака. Майк забрался в салон. Что ж, ему действительно удалось повидать мир. Даже больше, чем хотелось бы вспоминать. Только повидал он мир не из танка, а из кабины вертолета «Апач», с высоты нескольких тысяч футов над землей. Так он «гонял птиц» для правительства Соединенных Штатов, затем вышел в отставку и вернулся домой, в Трули. Армия дала ему куда больше, нежели просто карьеру и шанс зажить приличным человеком. Армия научила его быть мужчиной, а этому он никогда бы не научился, живя в доме, полном женщин. Теперь он, например, знал, когда вставать во весь рост, а когда заткнуться. Когда драться и когда уходить прочь. Знал, что важно, а что не стоило его драгоценного времени.

Запустив мотор своего грузовичка, Майк подождал несколько минут, чтобы машина прогрелась. Майк владел двумя барами, и, по его мнению, было очень кстати, что он когда-то научился справляться с пьяными драчунами и прочим дерьмом без того, чтобы пускать в ход кулаки и проламывать буйные головы. Иначе толку бы не было. Он бы ввязывался в одну драку за другой и постоянно разгуливал бы по городу с подбитым глазом и расквашенной губой – как бывало раньше, когда был мальчишкой. В те времена он еще не знал, как разгребать дерьмо этого мира. В те времена он вынужден был жить с бременем скандала, затеянного его родителями. Вынужден был слышать шепотки и терпеть косые взгляды в церкви или в бакалейном магазине. И еще – насмешки в школе. Но хуже всего были дни рождения, на которые их с Мэг не приглашали. В те времена он отвечал кулаком на любую насмешку. А Мэг ушла в себя.

Майк включил фары и дал задний ход. Габаритные огни «доджа» осветили узкий переулок, и Майк, оглядываясь через плечо, выехал с парковки. В городе покрупнее подробности распутной жизни Лока и Роуз Хеннесси забылись бы через несколько недель. Сообщения на первых полосах газет день-другой, а потом нашлось бы что-нибудь более шокирующее, затмевающее все предыдущее. Нашлось бы что-нибудь такое, о чем болтали бы за утренним кофе. Но в городке Трули, где смачный скандал затевался вокруг столь гнусных деяний, как кража велосипеда или браконьерство Сида Граймса в межсезонье, грязь, которую Лок и Роуз Хеннесси обрушили на город, давала пищу для сплетен на долгие годы. Смакование каждой трагической детали этого происшествия сделалось здесь любимым времяпрепровождением. Развлечением, стоявшим в одном ряду с праздничными шествиями, конкурсом ледяных скульптур и сбором пожертвований на разнообразные городские нужды. Но в отличие от разукрашенных лодок на озере или шумихи вокруг программ типа «Скажи “нет” наркотикам» для выпускников школ, которые все, кажется, рады были поскорее забыть или, возможно, делали вид, что не помнят, в центре кошмара, затеянного Локом и Роуз Хеннесси, оказались два ни в чем не повинных ребенка, пытавшиеся все это пережить.

Майк переключил рычаг коробки передач и выехал из переулка на плохо освещенную улицу. Некоторые его детские воспоминания были, к счастью, почти забыты, другие же, напротив, кристально ясны, их-то он помнил в мельчайших подробностях. Например, ту ночь, когда их с Мэг разбудил окружной шериф, велел быстро собираться и увез в дом их бабушки Лорейн. Майк помнил, как сидел на заднем сиденье полицейской машины; он был в футболке, трусах и кроссовках и прижимал к груди игрушечный грузовик, а рядом с ним сидела Мэг, рыдавшая безудержно. И он также помнил, как полицейская рация взрывалась воплями и взволнованными голосами и кто-то то и дело кричал, что надо навести справки о какой-то маленькой девочке.