Влюбленная в тебя - Рэйчел Гибсон (2015)

Мэдди не знала о том, что ее мать мечтала о новых детях. Однако это звучало вполне разумно. Проживи мама подольше, у нее, Мэдди, без сомнения, появился бы братик или сестричка. Или братик и сестричка. И уже не в первый раз она поразилась, насколько по-другому сложилась бы ее жизнь, если бы не Роуз Хеннесси!

Мэдди нравилась ее жизнь. И нравилась та женщина, которой она стала. Она ни на что не променяла бы свою нынешнюю жизнь, но все же иногда задумывалась: «Какой я могла бы стать? Наверное, совсем другой…»

– Вы знали Лока или Роуз Хеннесси? – Глядя на собеседницу, Мэдди гадала: неужели у матери была бы сейчас такая же прическа, устаревшая лет сто назад? Или она следила бы за модой?

– Они были постарше меня, но я знала их обоих. Роуз была… непредсказуема. – Трина сделала глоток кофе. – А Лок был прирожденным соблазнителем. Неудивительно, что Элис в него влюбилась. В него все влюблялись. Хотя почти все знали, что лучше этого не делать.

– Вы знаете, как Лок относился к Элис?

– Знаю только, что она думала, будто он оставит жену и семью ради нее. – Трина передернула плечиком. – Но так думали все женщины, которых угораздило с ним связаться. Только Лок так и не бросил семью. Разумеется, у него были романы, но Роуз он так и не бросил.

– В таком случае… Что, по-вашему, сделало роман Лока и Элис особенным? Что заставило Роуз переступить черту, то есть зарядить револьвер и отправиться в тот вечер в бар?

Трина пожала плечами:

– Наверное, ей просто надоело все это. Хотя, возможно, все дело в том, что Элис была намного моложе и красивее, чем другие его любовницы, – кто знает? Но я очень хорошо помню, как быстро Элис влюбилась в Лока. Я и глазом моргнуть не успела, как она оказалась влюблена по уши.

Мэдди вздохнула. Дневники матери свидетельствовали о том же.

Трина откусила еще кусок пирожного – и вдруг уставилась на Мэдди. Нарисованные брови нахмурились. Женщина смотрела ей прямо в глаза.

– Узнаю ваши губы. Вы ведь маленькая дочка Элис, не так ли?

Мэдди кивнула. Вот и открылась правда. Но кажется, это было большим облегчением.

Трина же с улыбкой спросила:

– Ну и как все сложилось? Я часто гадала: что с вами стало после того, как вас увезла тетя?

– Это была сестра моего деда, и мы с ней уехали в Бойсе. Она умерла прошлой весной. Тогда-то я и обнаружила дневники мамы, а в них – ваше имя.

Снова улыбнувшись, Трина погладила Мэдди по руке. Прикосновение было прохладным, и Мэдди стало немного неловко.

– Элис бы вами очень гордилась.

Мэдди тоже хотелось так думать.

– А вы замужем? Есть дети?

– Нет.

Похлопав собеседницу по руке, Трина сказала:

– Вы еще молоды. Время есть.

Мэдди сменила тему:

– Мне смутно помнится одеяло в розовый горошек. Не помните, что может быть с этим связано?

– Гм… – Откусив от пирожного, Трина задумалась. Снова взглянув на Мэдди, опять улыбнулась. – Элис сшила его для вас. Бывало, она укутывала вас в него как…

– Как в лепешку-буррито, – закончила Мэдди, которой вдруг вспомнился шепоток: «Ты моя розовая лепешечка…» Будь Мэдди эмоциональной женщиной, этот укол в сердце вызвал бы слезы на ее глазах. Но Мэдди никогда не отличалась чувствительностью. Она могла бы на пальцах одной руки сосчитать, сколько раз плакала, уже будучи взрослой. Но она не считала себя бесчувственной и холодной. Просто давно уже поняла, что слезами ничего не изменить.

Интервью с Триной продолжалось еще минут сорок пять, а потом Мэдди собрала свои заметки, взяла диктофон и направилась в Бойсе. Предстояла еще одна примерка платья подружки невесты, и она встретилась с подругами в мастерской Нэны. Потом – поздний ланч и возвращение домой, в Трули.