Китайская невеста - Майкл Скотт (1996)

Большой корабль, маневрируя, подходил к месту стоянки. Наконец он причалил, и Джонатан спрыгнул на пристань.

Гулко топая по деревянному настилу, Джулиан бросился вперед.

— Папа! Папа!

Джонатан подхватил сына, поднял высоко в воздух, затем крепко прижал к себе и пристально посмотрел на него.

— Молодец, сынок, — сказал он, — ты сильно подрос. Но все равно я узнал бы тебя.

Внимание Джонатана привлекло странное подергивание за брюки, он посмотрел вниз и увидел Джейд, широко раскрытыми глазами взирающую на него.

— Папа, — пролепетала она, повторяя за братом.

Отец буквально остолбенел, пораженный ее редкой красотой. Перед ним стояла копия ее матери, совершенно необъяснимым образом походившая также и на Рейкхеллов.

— Я так скучал по тебе, доченька, — сказал он и нежно поцеловал девочку.

Лайцзе-лу теперь стояла одна у самого начала причала, ее руки были опущены, а глаза радостно сияли.

Джонатан сперва было подходил к ней шагом, затем бросился бегом. Лишь она целиком заполнила его мысли и сердце, и он даже не заметил, кто и когда взял у него детей. Он крепко обнял жену, и когда они слились в поцелуе, долгие, жестокие месяцы казавшейся бесконечной разлуки начали изглаживаться из памяти.

Затем, чуть отстранившись, они пристально вгляделись друг в друга.

— У тебя на висках появилась седина, — прошептала Лайцзе-лу, — и морщинки на лице.

— А ты ничуть не изменилась, — ответил он, но, говоря эти слова, сознавал, что грешит против истины.

У нее под глазами появились небольшие темные круги, и хотя красота Лайцзе-лу не померкла, вся она казалась какой-то воздушной и более хрупкой.

— С тобой все в порядке? — спросил Джонатан.

— Никогда в жизни не была я счастливее и здоровее, чем в это мгновение, — ответила Лайцзе-лу, целуя мужа.

Рядом кто-то громко засопел.

Джонатан повернулся и увидел Сару Эплгейт, стоявшую под руку с Джеримаей Рейкхеллом.

— Миссис Сара! — воскликнул Джонатан, заключая ее в крепкие объятия.

— С прибытием, — проговорила она.

Джонатан протянул руку отцу, их пожатие было сильным и крепким. Оба радостно улыбались, на глаза отца навернулись слезы радости.

Джудит Уокер с детьми стояла чуть в стороне, ожидая очереди поприветствовать брата. Она уже радостно обменивалась приветствиями с Хомером Эллисоном.

Возбужденный Чарльз, радостно обнимавший и целовавший женщин и детей, пришел в неописуемый восторг, когда крошка Джейд назвала «папой» и его.

— Юная леди, — смеясь, проговорил Джонатан, — я знаю, как это трудно, должно быть, в вашем возрасте, но придется научиться правильно величать своих родственников!

С этими словами он нагнулся и надел на палец малышки нефритовый перстень.

— Это кольцо принадлежало твоему деду, Джейд. Оно будет твоим, когда станешь постарше.

Прежде чем они покинули док, Джонатан договорился с отцом, чтобы офицерам и всей команде выплатили премиальные сразу же и наличными. Каждый из матросов должен был получить по сто долларов, Оливер и старшие матросы в два раза больше, помощники по пятьсот, а Хомер тысячу.

— Они заработали эти деньги, и даже больше.

— Кроме того, — добавил Чарльз, — мы вполне можем позволить себе эту выплату!

Более подробные объяснения должны были последовать позже.

Джонатан ехал в экипаже только с женой и детьми. Джулиан тараторил не переставая, требуя внимания отца; Джейд также демонстрировала богатство своего словарного запаса, состоявшего из полудюжины слов, ожидая за каждое из них отдельной похвалы. Поэтому муж с женой за всю дорогу до дома Рейкхеллов смогли обменяться лишь несколькими словами.

Первое, что увидел Джонатан, войдя в гостиную, — это покрытый лаком китайский комод, любимый комод тестя, который теперь стоял в углу комнаты. На нем покоилась голова черепахи из нефрита, символ бессмертия.