Китайская невеста - Майкл Скотт (1996)

Даже когда корабль подошел к экватору и вошел в наводящую ужас экваториальную штилевую полосу, удача не покидала Джонатана. Когда ветер затихал, и корабль был готов застыть без движения на зеркальной глади моря пребывая в неподвижном состоянии день за днем, Джонатан неустанно убеждал себя, что силы природы на его стороне. В этой полосе ветры заметно ослабели, но все же дули непрерывно и вновь усилились, когда корабль вышел в Южную Атлантику.

Стремясь не терять времени он ограничил свое пребывание в Рио-де-Жанейро, пристав лишь для пополнения запасов воды, свежего мяса, овощей и фруктов. Ограничив срок разрешения выхода на берег всего лишь одними сутками Своей команде, он закупал весь провиант с лодок, тут же окруживших корабль. А поскольку никто из команды не стал сходить на берег, то Джонатан сэкономил время необходимое для ведения переговоров с местными властями о цели посещения.

Простояв на якоре менее суток, корабль вновь вышел в открытое море. Погода продолжала благоприятствовать. Изредка налетали шквальные ветры, которые, однако, не были помехой. Однажды ночью во время сильного шторма, взяв командование кораблем на себя, он всю ночь провел на палубе. Он устал, но был возбужден, и с каждым днем в нем росла уверенность, что он сможет вовремя добраться до Кантона и не допустить брак Лайцзе-лу с другим.

Затем, когда корабль все ближе подходил к мысу Горн, нижней оконечности Южной Америки, стали появляться первые признаки перемен в судьбе. Небо затянули свинцовые облака, освещаемое вспышками молний, море сделалось грязным и серым, ветер налетал резкими шквалами, вынуждая вахтенного быть особенно внимательным. Пошел дождь, люди и паруса промокли до последней нитки, с каждым днем холодный туман, обволакивавший клипер, становился все гуще.

Как-то раз, когда его сменил Илайджа Уилбор, Джонатан устало прошел в офицерскую кают-компанию выпить чашку черного кофе. Сняв непромокаемую накидку, он устало опустился в кресло и сумрачно уставился в иллюминатор, стекло которого покрывала морская соль, понемногу, но непрерывно смываемая холодным дождем. Иногда в море бывали периоды, когда человек не мог найти сухого места, и любой моряк в эти дни был готов продать душу дьяволу за один лишь день на берегу под согревающими лучами солнца.

Удерживая кружку обеими руками, Джонатан твердил себе, что судьба сполна отплатила ему за самоуверенность. Невозможно проплыть половину пути вокруг земного шара не столкнувшись с плохой погодой и теперь он получал ее в полной мере. И все же он не имел права жаловаться на судьбу. До сих пор ему редко приходилось убирать часть парусов, и у него все еще сохранились хорошие шансы поставить новый рекорд скорости прохождения маршрута от Нью-Лондона до Кантона, хотя сам по себе рекорд именно в этом особом плавании для него ровным счетом ничего не значил. На карту поставлено гораздо большее.

В небольшой камбуз вошел Хомер Эллисон, пытаясь миганием глаз отогнать сон, он налил себе кофе из чайника, который постоянно пополнялся коком, и подошел к иллюминатору. Некоторое время он смотрел на море, не говоря ни слова.

Джонатан знал, о чем он подумал, однако отказался повиноваться предрассудку моряков, считавших, что беда обязательно произойдет, если о ней произнесешь вслух. Он произнес:

— Нам придется туго, если к тому времени, когда мы подойдем к Магелланову проливу, погода не переменится.

Хомер поскреб подбородок, отхлебнул кофе и пробурчал «да».