Любовники - Кэтлин Уинзор (1997)

— Довольно ординарная история, — заметил он. — Меня даже удивляет, как много здесь появляется неверных жен. — Он улыбнулся. — Женщин, совершивших адюльтер. Мне очень нравится это слово — адюльтер. Оно привлекает своей необычностью, не так ли?

Джасинта надменно вскинула подбородок и ответила:

— Как вам угодно — можете называть его привлекательным. Но мне это слово стоило жизни.

— И все же вы должны были понимать, что такое может случиться. В конце концов, самое досадное для мужа — жена, влюбленная в другого мужчину. И еще вы сохранили письмо. Только что вы сказали мне, что хорошо знали мужа, умели читать его мысли по выражению лица. И если это действительно так, понимали, что рано или поздно он обнаружит письмо, а затем убьет вас. По-моему, вам просто хотелось умереть.

— Что?! — выдохнула Джасинта и, отступив от собеседника на несколько шагов, уставилась на него широко раскрытыми глазами, в которых читался непреодолимый ужас. — Да как вы смеете говорить такие вещи? Как вы смеете обвинять меня в…

— Ну, ну, полно, успокойтесь, — мягко проговорил он. — Ни в чем я вас не обвиняю. Просто вы сами внушили себе это, не более того. И тем не менее есть небольшая разница — умерли ль вы, поскольку хотели этого или вследствие того, что ничем не смогли помочь себе. И, разумеется, я сыграл свою роль в вашей безвременной кончине, как вы, суетные земляне, называете подобные вещи.

— Правда? Вы сыграли свою роль? Прошу прощения, какую же роль вы могли сыграть?

— Разве вам не известно, что, когда женщина совершает адюльтер, это дьявол соблазняет ее… и у ее мужа вырастают рога?

Джасинта чуть не задохнулась; лицо ее покраснело от нестерпимой жары. Она раскрыла веер и стала нервно обмахиваться им. Еще ни разу в жизни ей не приходилось слышать столь шокирующие слова. Какой стыд! Совершенно непонятно, что делать, что ответить, куда обратить взор. И вообще она предпочла бы не знать, что означали слова ее собеседника, но теперь было слишком поздно.

Некоторое время он наблюдал за ней. Потом резко откинул голову, с силой прижал кулаки к обнаженным бедрам и разразился громоподобным хохотом.

— О! — стонал он, смеясь. — О Боже мой!

Джасинта удивленно смотрела на него, словно старалась заставить его устыдиться своего поведения, однако он не обращал никакого внимания на ее укоризненный взгляд, продолжая все так же непристойно смеяться. Тогда она повернулась и начала осторожно спускаться по склону Ревущей горы, возвратилась к краю Лимонадного озера и остановилась на берегу. Потом сложила веер и, с задумчивым видом прижав его к подбородку, стала пристально вглядываться в темную поверхность воды, пытаясь собраться с мыслями.

Ведь за эти несколько часов с ней случилось слишком многое. Она чувствовала себя смущенной, сбитой с толку, совершенно сломленной.

Но самое скверное из всего случившегося — встреча с дьяволом. Джасинта старалась не думать о том, кто он есть на самом деле. Наверное, размышляла она, ей пришлось столкнуться с каким-то зловещим розыгрышем или трюком с его стороны. И надо защищаться, надо остерегаться его, как ее всегда учили. Нельзя позволить ему одержать над ней победу. И надо быть начеку, ибо, вне всякого сомнения, он обладает огромной и таинственной силой, волшебством, которым умеет управлять.

Даже сейчас она ощущала его влияние.

Ей безумно хотелось повернуть голову и посмотреть на него. Хотя бы краем глаза увидеть, где он и что делает. Если бы это удалось, она была бы вполне удовлетворена. Однако владеющее ею ощущение не было ни простым, ни естественным. Спустя несколько секунд оно усилилось, становясь все более мучительным, настойчивым и сильным, наподобие мук Тантала. Джасинта чувствовала, как над ней неумолимо берет верх какое-то безжалостное гипнотическое внушение.

Ужас и волнение охватили ее.

Она резко повернулась на месте и посмотрела в его сторону, а он, находясь всего в нескольких футах от нее, приближался к ней.