Рассвет на закате - Марджори Иток (1995)

Глава 1

Элинор Райт внезапно проснулась и быстро взглянула на часы, высвободив из-под теплого одеяла ноги, опустила их на холодный пол, и только тогда реальность обрушилась на нее.

«Ох… Не имеет значения, что уже начало восьмого!»

Больше ее сыну не потребуется получать свое лекарство минута в минуту, ему не грозят страдания от ужасных последствий. Бобби больше нет — он умер год назад. Вот уже шесть мирных, спокойных месяцев она находится здесь, в этом красивом, безмятежном, старом викторианском доме, принадлежащем Джулии Бонфорд, которая была не только ее партнером и подругой, но и заменила ей мать.

С глубоким вздохом Элинор откинулась на подушки, опять упрятав ноги под шерстяным одеялом, которое все еще хранило тепло в противовес холоду осеннего утра, и постаралась унять гулкие удары сердца.

«Господи, сколько еще это будет продолжаться?»

Хотя такое резкое, расшатывающее нервы пробуждение случалось с ней не чаще, чем раз в неделю. В течение многих дней ей приходилось бороться с мыслью о том, что Бобби умер, и теперь она была даже рада, что страдания блестящего молодого человека, вызванные рассеянным склерозом, наконец закончились. Ночные кошмары остались. И надрывающие сердце пробуждения…

Глубоко вздохнув, она сбросила с заспанных глаз серебристо-пепельную прядку и заставила себя прислушаться к шорохам дома. За окном, в желтых листьях старой большой сикаморы скворцы задиристо чирикали о чем-то с нахальными маленькими воробьями, ведя спор за отборные зерна, насыпанные в кормушку. В остальном повсюду царили спокойствие и тишина. Абсолютная тишина. Не доносилось ни отголосков по радио о прогнозе погоды, ни звуков из ванной комнаты.

«Неужели Джулия уже уехала в магазин?»

Элинор знала ответ, прежде чем успела мысленно задать вопрос: «Да». Джулия использовала каждый свободный час, чтобы бесконечно полировать прекрасный старый гарнитур для столовой работы Джона Белтера[1], радуясь каждому ожившему солнечному зайчику на благородном дереве, и игнорируя тот факт, что «ни один образчик белтеровского творчества не соответствует особенностям человеческого телосложения», — подумала Элинор с любящей улыбкой.

Обнаружение подобного гарнитура в старомодной мансарде было сродни находке закопанного клада. Но не это побудило Джулию Бонфорд к действию. В отличие от похожего на крысу Марвина Коулса с его псевдоантичным магазином на другой стороне площади, Джулия просто-напросто любила старую классическую мебель. И она наслаждалась, давая ей вторую жизнь.

«Также она подарила вторую жизнь мне, — подумала Элинор. — Вот причина действовать».

Элинор рано овдовела, и с сыном, страдающим от неизлечимой болезни, без денег и без надежды, она влачила жалкое существование, пока Джулия не наняла ее в «Антиквариат Бонфорд» и тем самым дала ей шанс.

А затем, когда астрономические счета за лечение Бобби и похоронные расходы заставили Элинор потерять дом, Джулия настояла, чтобы она переехала к ней.

И пусть Марвин Коулс и некоторые другие горожане, издеваясь, называют Джулию смешной старой девой и дают ей другие, еще менее лестные прозвища. То, что сделала Джулия, Элинор никогда не сможет оплатить.

Большие старинные часы в холле пробили полвосьмого, и этот гулкий звон снова заставил Элинор подняться, но уже более спокойно.

Пожалуй, пора собираться. Джулия хотела, чтобы Элинор съездила на ферму, где на следующей неделе будет аукцион. Ходили слухи, что у владелицы имеются некоторые отличные старинные образчики. И она сказала, что кто-нибудь из «Антиквариата Бонфорд» может приехать и взглянуть, пока не нагрянули мусорщики.

И, между прочим, Элинор была голодна.

В этом заключалась перемена. Ибо сколько лет она довольствовалась лишь чашкой кофе с шоколадным печеньем, да и то не всегда.