Счастливый билет - Маурин Ли (2012)

Когда чай был готов, Лиза села на кровать, потягивая обжигающую жидкость из большой треснутой кружки, и сказала:

— Не думай, что так будет всегда. Первую чашку чая мы будем готовить по очереди.

— Слушаюсь, мэм. Есть еще какие-нибудь правила, которые ты готова установить на ближайшие пятьдесят лет? — В его шутливых словах она расслышала глубокое чувство.

— Ох, Патрик! — Лиза коснулась его плеча. — Разве это не чудесно? — Он не ответил, но начал ласкать ее под простынями, так что в конце концов она вынуждена была сказать: — Пожалуйста, прекрати, иначе я пролью чай.

Не обратив на ее слова никакого внимания, Патрик прижался губами к впадинке у нее на животе и принялся целовать. Лиза застонала, поставила на пол кружку и скользнула в постель, к нему в объятия.

Лиза заснула. Проснувшись, она обнаружила, что Патрик уже полностью одет и что-то пишет, сидя за маленьким пластмассовым столом. Атмосфера в небольшой комнате искрилась таким напряжением, что Лизе вдруг показалось, будто они с Патриком остались вдвоем в целом мире. «Если я выгляну в окно, — подумала она, — то обнаружу там выжженную пустыню, где исчезло все. Остались только я и он». На Лизу нахлынула всепоглощающая волна такой чистой, незамутненной любви, что у нее перехватило дыхание, пока она смотрела, как Патрик быстро пишет, нахмурив лоб, неловко, по-детски, сжимая ручку.

— Сколько тебе лет?

Он вздрогнул от неожиданности.

— Ты проснулась! И подглядывала за мной. Я собирался разбудить тебя. Я приготовил чай — еще одну чашку я одолжил у Доннелли.

— Ты не ответил на мой вопрос. Обычно я не сплю с незнакомцами. Я ведь почти ничего о тебе не знаю.

— Мне двадцать два года.

— Всего-то? — Лиза ощутила легкое разочарование. — Я намного старше тебя, мне уже двадцать пять. С половиной, если быть точной.

— Мне нравятся пожилые женщины, — с довольным видом заявил Патрик.

— Что ты пишешь? Отчет обо мне? И сколько же я получила по десятибалльной шкале?

Он рассмеялся.

— Нет, я регулярно пишу своей матери. Она начинает волноваться, если не получает от меня известий. А если ставить оценки, то ты получила бы одиннадцать из десяти. — Патрик вырвал две странички из блокнота, сложил их пополам и сунул в конверт. — Позже мне надо будет выйти и отправить это письмо, — сказал он. — Так, а теперь чай…

— Ты единственный ребенок? — поинтересовалась Лиза, когда Патрик протянул ей чашку, на этот раз из тонкого китайского фарфора.

— Нет, у нас большая семья, и у меня много братьев и сестер. Но ты задаешь странные вопросы.

— Просто мне стало интересно, почему ты регулярно пишешь домой.

Она сразу же вспомнила миссис Смит и Брайана, хотя Патрик и не был похож на маменькиного сынка. Он положил левую руку Лизе на шею и провел большим пальцем по щеке. Лиза на мгновение прикрыла глаза и прижалась к его ладони, еще не зная, что его следующие слова станут для нее роковыми и ее жизнь перевернется.

— Потому что мать волнуется — кстати, мне непривычно называть ее матерью. Дома мы зовем ее мамой. — Патрик грустно улыбнулся. — Понимаешь, одна из моих сестер убежала из дому в шестнадцать лет — просто ушла, не сказав никому ни слова, и не вернулась. Она писала нам из Лондона, но своего адреса так и не сообщила. Это разбило маме — моей матери — сердце.

Лиза похолодела.

— Как звали твою сестру?

— Элизабет, но мы звали ее Лиззи. Эй, не вставай! Я собирался присоединиться к тебе через минуту.

— Я совершенно забыла — мне надо идти. — Лиза судорожно принялась натягивать платье.

«Не паникуй, — сказала она себе, — сохраняй спокойствие, иначе у него возникнут подозрения и он может догадаться, что произошло на самом деле». Она попыталась улыбнуться.

— Сегодня днем у меня прослушивание, Патрик. Я совсем забыла о нем.

— Я пойду с тобой.

— Нет! — Отказ прозвучал слишком резко.