Счастливый билет - Маурин Ли (2012)

Но с течением времени оказалось, что невзгоды Китти легли на плечи, которые были моложе и уже ее собственных.

Том О’Брайен чувствовал, что теряет власть над своей семьей. Его авторитет и сила растаяли без следа.

Он пребывал в тягостном недоумении. Его жизнь, состоящая из тяжелой работы и обильной выпивки, требовала отдушины. Должен быть кто-то, на ком он мог сорвать раздражение и гнев из-за той нечестной сделки, которую предложила ему судьба. И теперь, когда прикасаться к Китти ему запретил сам Господь Бог, а мальчишки на глазах превращались в мужчин, Том чувствовал себя чужим в собственном доме. Раньше ему было плевать на семью, но теперь такие вещи вдруг приобрели для него значение. Он хотел, чтобы его уважали.

Вот, например, только вчера старшие дети, те, кто уже работал, обсуждали, а не купить ли им краски, чтобы обновить стены в гостиной. Вся семья включилась в дискуссию о том, какому цвету стоит отдать предпочтение, но никто даже не подумал поинтересоваться мнением Тома, их отца, которому должно принадлежать последнее слово в таких вопросах. А эта мебель, которая с некоторых пор стала регулярно появляться в доме? Его разрешения никто и не думал спрашивать. У него даже не просили денег — хоть он и не подумал бы расстаться с ними ради подобной глупости. Кевин то и дело привозил на своей рабочей тележке молочника то пару мягких кресел, то новый сервант. Тома пугала мысль о том, что семья сможет существовать и без его поддержки и что они больше в нем не нуждаются.

Но хуже всего было то, что ночь за ночью, месяц за месяцем он лежал один в мягкой скрипучей кровати, думая об одном и том же. О сексе. Ему недоставало этого. Том чувствовал себя одиноким, он стал никем. И пока чертов докторишка не влез не в свое дело, без секса не обходилась практически ни одна ночь с тех пор, как Том женился на Китти девятнадцать лет назад. Как можно требовать от мужчины, который раньше занимался сексом с супругой один, два, а то и три раза каждую ночь, чтобы он смирился с воздержанием? Поговорить об этом Тому было не с кем. Он стеснялся обсуждать подобные вещи со своими приятелями и страдал в одиночестве.

* * *

В пабах, которые посещал Том, бывали и распутные женщины. Как-то вечером перед самым закрытием, снедаемый одним-единственным желанием, он спросил шлюху, сколько она берет за свои услуги. Том хорошенько разглядел всю свору, и эта показалась ему самой приличной. Ее звали Фебой, и у нее была большая пухлая грудь, соблазнительно натягивавшая красный джемпер ручной вязки. Черные как смоль волосы Феба завивала в жесткие кольца, а накрашенные темно-красной помадой губы делали ее похожей на клоуна.

— Пять шиллингов, — ответила она плаксивым голосом.

Господи Иисусе! Том тут же представил себе, сколько всего можно накупить на пять шиллингов. Пять шиллингов за то, что он должен получать дома бесплатно каждую ночь.

— Ладно. — Все равно у него не было другого выхода. Иначе он сойдет с ума. — Куда пойдем?

Феба заметила, что Том помрачнел, и предложила:

— Я могу обслужить тебя за полкроны, если мы просто выйдем наружу.

— Договорились. Полкроны.

Том нарочно приотстал, чтобы она вышла из паба первой. Ему не хотелось, чтобы приятели видели, как он уходит со шлюхой.

Она ждала его на улице. Накрапывал мелкий дождь.

— Идем.

Феба явно торопилась побыстрее покончить со всем этим, чтобы успеть вернуться в паб до закрытия и, при некоторой удаче, подцепить еще одного клиента.

Том неуверенно тащился в нескольких шагах позади нее, изо всех сил делая вид, что они не вместе, хотя вокруг было очень мало прохожих.

— Сюда. Вот подходящее местечко. — Феба толкнула тяжелую деревянную калитку, которая со скрипом отворилась, и зашагала по короткой тропинке к темному большому крыльцу.

— Это же церковь! — Том был шокирован.

— Она не католическая.

— Какая разница?