Прошлое - Алан Паулс (2009)

Расстроило и в то же время умилило его даже не то, что им впервые предстояло ехать куда-то вместе, а то, как Кармен провернула это дело: одна, втайне, предоставив ему роль инертного тела, подлежащего транспортировке в другую точку пространства. Эта асимметричность, если не сказать неравноправие в их отношениях, с одной стороны, представляла собой, по мнению Римини, квинтэссенцию понятия любви, а с другой — запустила в его душе, где-то в дальних закоулках, работу тайного и коварного механизма упорного сопротивления. Выражение «сопровождающее лицо», которое он прочитал напротив своей фамилии, больно укололо его и все эти дни не давало о себе забыть. Римини впервые почувствовал себя всерьез уязвленным своей профессиональной неполноценностью. Таким образом, поездка в Сан-Паулу смогла довести до логического завершения то, что не удалось ни частичной языковой инвалидности, ни провалам в памяти, ни кошмарным проколам на публике, ни унизительному сочувствию со стороны коллег, ни даже самому решению удалиться от активной устной работы. Ночью накануне отлета, когда чемоданы были уже собраны, вещи для перелета отложены и Кармен мирно заснула у Римини под боком, — он включил телевизор, настроил его на один из недавно подключенных кабельных каналов и в течение двух с лишним часов не отрываясь смотрел, от начала до конца, оригинальную версию «Рождения звезды»; в сон он провалился лишь под утро, когда уже светало.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Поездка заняла час с четвертью — всего на пятнадцать минут больше, чем ему сказали в гостинице, когда он спрашивал дорогу, и минут на сорок пять меньше, чем если бы он решился поехать на машине; тем не менее дорога показалась Римини бесконечной. Он все время простоял на ногах, прижимаясь к дверям вагонов метро — на всякий случай, чтобы не пропустить, зазевавшись, нужную ему станцию, — потея и сражаясь одновременно с двумя картами: с туристической, которую он прихватил со стойки портье в гостинице, и той, что вытянулась вдоль верхней части стены вагона и обозначала станции и пересадки на другие линии. Поколения пассажиров-аборигенов сменялись одно другим — они были совершенно безучастны к личной драме Римини, более того, многие не без злорадства ухмылялись, пробираясь мимо него к выходу или же, наоборот, входя в вагон.