Прошлое - Алан Паулс (2009)

На семейном совете было решено, что переехать должен Римини. По утрам он углублялся в изучение газетных объявлений о сдаче квартир и зачитывал вслух варианты, которые казались ему наиболее интересными. София внимательно слушала, продолжая готовить завтрак. Время от времени она позволяла себе перебить Римини, чтобы высказать какие-нибудь сомнения или замечания: «Но это же в самом центре микрорайона. Не знаю, не знаю», или: «Ну не знаю… Как-то я с трудом представляю себе тебя в квартире с „нетипичной“ планировкой», или: «Позвони-ка и поинтересуйся, сколько лет этому дому». Эти советы немало помогли Римини, который далеко не сразу определился со своими предпочтениями относительно будущего жилья. Как и следовало предполагать, эта забава — расшифровка скрытого смысла тарабарщины, какой на первый взгляд представлялось большинство объявлений, — увлекла их обоих. Они могли часами листать газеты с объявлениями, читая между строк и рисуя в своем воображении турецкие ковры, деревянные панели на стенах и кафель с веселенькими цветочками, скрывающиеся за коротким примечанием: «просто прелесть». Увидев в объявлении фразу «все новое», они тотчас же представляли себе «позолоченные» краны и смесители. Это их страшно увлекало — обоим даже стало казаться, что покосившаяся крыша здания их любви каким-то чудесным образом встала на место, а сам дом незаметно для них самих прошел капитальный ремонт и выглядит как новенький; рана была зашита так искусно, что не только перестала ныть, но и не была уже видна. Как-то раз, сидя в институтской библиотеке за справочниками, которые понадобились ему для работы над очередным переводом, Римини, словно размышляя вслух, сказал соседу, бывшему однокурснику, с которым за все пять лет, наверное, обменялся не более чем десятком слов, — что ищет жилье. Из-за груды книг, лежавших на соседнем столе, высунулась улыбающаяся физиономия, сообщившая Римини, что ее счастливый обладатель только-только съехался со своей девушкой и что та, перебираясь к нему, освобождала «просто гениальную» квартиру в трех кварталах от метро Колехьялес.

Обычно София звонила ему в институт только в экстренных случаях, и в тот вечер Римини немало удивился, услышав в трубке ее голос. Выяснилось, что сообщить ей было особо нечего и что она просто «хотела поговорить». Естественно, этой дурацкой фразы оказалось достаточно для того, чтобы оба надолго замолчали. Наконец Римини, преодолевая некоторое внутреннее сопротивление, признался, что после работы собирался съездить посмотреть одну квартиру. «Видишь, как все быстро», — сказала София как бы про себя; ее голос чуть дрогнул, и Римини живо представил себе, как она убирает подальше телефонную трубку, чтобы не выдать своих эмоций. Затем, взяв себя в руки, София заставила его повторить наизусть составленный ею список тех требований, которым должно соответствовать жилье. Как и следовало ожидать, «гениальная» квартира подруги бывшего однокурсника ни одному из этих требований не соответствовала: помещение было темным, шумным, а высунув руку в форточку, можно было без труда дотянуться до соседского окна. Стены в комнате пропотели под обоями в цветочек, которые девушка легко отковыривала длинным ногтем указательного пальчика, квалифицируя, впрочем, эту особенность интерьера как некое преимущество: мол, если обои не понравятся новому жильцу, то и заменить их на новые будет нетрудно, потому что старые «легко отойдут». Потом Римини предложили холодного чаю и завели разговор о плате — у него осталось впечатление, что была названа какая-то совершенно несуразная сумма, вот только почему-то он не запомнил, была арендная ставка чрезмерно высокой или же, наоборот, смехотворно низкой. Выйдя на улицу и глотнув свежего воздуха, Римини понял, что больше сюда не вернется.