Всему свое время - Лариса Уварова (2006)

Женя помолчал, постоял в раздумье.

— Да, — согласился наконец.

Валерка кивнул, налил две рюмки водки. Они подняли их, выпили, не чокаясь.

— А ты ее любил? — решившись, спросил Женя.

Валерка помолчал, прежде чем ответить. Обманывать сейчас не хотелось, но и сказать правду значило обидеть и его, и память о ней. Поэтому он так ничего и не сказал, опустил глаза. И это, наверное, получилось красноречивее любых слов, поэтому Женя встал, прошел к выходу, взял чемодан и сказал:

— Ну, давай, пока!

Валерка бросил ему вслед:

— Пока, — а когда дверь за ним захлопнулась, налил себе еще водки.

Позже он пошел в спальню, выдвинул ящик тумбочки и вынул из него Анин дневник. Открыл его наобум. Запись, которую он прочел, была сделана на следующий день после того их разговора. Она писала:

«Люблю ли я его? Не знаю. Он меня не любит, наверное, просто привык ко мне. На моем месте могла бы быть любая другая. Он смотрит на меня не как на свою женщину, а просто как на женщину которая сейчас рядом. И спит не со мной! Спит просто с женщиной. Я не чувствую себя полноценной, я ощущаю ущербность. Возможно, даже не догадываясь об этом, он унижает меня своим равнодушием. Но в черствости я не могу его упрекнуть. Нет. Наверное, лучше всего мне уйти. Но я не могу этого сделать. Потому что жизнь с ним, даже такая, лучше, чем жизнь без него. Люблю ли я его? Да…»

Валерка провел пальцами по странице, а потом тихо произнес:

— Прости меня, Анечка.

Больше никаких привязанностей, решил он тогда. И снова в его жизни стали появляться случайные женщины. И опять все вернулось к тому времени, до знакомства с Анной. Нет, ему не было больно, просто очень жаль, что она, такая молодая, погибла. Валерка побывал на кладбище, долго стоял у ее могилы и… порадовался тому, что не попал на ее похороны.

Он чувствовал свою вину перед ней, но эта вина не была глубока, не мучила его, и за это ему было даже стыдно, только так, лишь слегка. А в оправдание себе стал думать, что Аня сама выбрала для себя такую жизнь. Строчка из ее дневника о том, что «жизнь с ним, даже такая, лучше, чем жизнь без него», запала ему в душу. И он уцепился за нее, отгоняя прочие мысли, которые иногда, особенно по ночам, особенно в самом начале жизни без нее, конечно же появлялись. Но через пару таких ночей Валерка познакомился с какой-то девчонкой, привел ее к себе. И понял, что когда он не один, никаких мыслей в его голове не появляется и воспоминание об Ане его не мучит. Не мучило его воспоминание и о Светке. И вообще, у него появилось такое чувство, что он как-то заметно изменился, очерствел душой, слишком уж равнодушно воспринял случившееся.

Какое-то время Валерка жил, словно по инерции, ни о чем, кроме своего дела и своей фирмы, не задумываясь. А потом ему снова приснилась бабушка. Сон этот он запомнил так ясно, словно все произошло наяву. Странно, что снилась она ему только дважды: тогда, когда он, казалось, совсем уже обезумел от алкоголя, и вот теперь, второй раз, через три месяца после гибели Ани.

Он очень ясно видел бабушкины серые глаза в мелкой сеточке морщинок, ее немного хищный нос, высокий лоб, тонкие, редко улыбающиеся губы, седые волосы, всегда стянутые на затылке в пучок, всю ее стройную, высокую фигуру. Валеркина бабушка умела быть строгой и ласковой одновременно.

Во сне он гулял с нею вместе по цветущему яблоневому саду. Бабушка была одета в какие-то светлые одежды, и от нее, казалось, исходило сияние. Валерка смотрел на нее и не мог налюбоваться.

— Знаешь, — сказал он ей, когда они дошли до небольшой прозрачной речки, — ты всегда была для меня самой красивой женщиной на земле.

— Знаю, милый, — ответила бабуля. — Но скоро ты встретишь другую. И она станет для тебя не только самой красивой женщиной на земле, но и гораздо большим. Она станет твоей половинкой.

— Нет, — покачал головой Валерка. — Этого не будет, бабуля. Свою половинку я уже давно потерял.