Всему свое время - Лариса Уварова (2006)

— Да, да, Лика, — мягко подтвердил он. — Меня тогда сбила неизвестная машина, потому что водитель так и не остановился, а я со сломанными ногами кое-как дополз до ближайшего магазинчика, где и выключился. Очнулся, как известно, гипс, — он тихонько хохотнул. — Провалялся в больнице, как и положено, два месяца. Точнее, положено-то было, конечно, больше, но переломы оказались очень удачными и быстро срастались. А пока они срастались, я дума Догадываешься, о чем? — Лика нетерпеливо кивнула. — Но не только. За мной ухаживала там молоденькая сестричка. Молоденькая и очень хорошенькая. Она, как оказалось, православная христианка. Понимаешь, не просто христианка, не баптистка, не сектантка, а самая что ни на есть православная. Не только свечки ходит два раза в год ставить. Понимаешь? Молится, посты соблюдает, к Таинствам приступает, — словом, ведет настоящую жизнь. Христианскую. Вот она мне тогда очень много чего объяснила…

— И?.. — Лика еще не потеряла надежды услышать самое важное.

— Теперь она моя жена, Лика, — Пашка даже слегка руками развел, мол, видишь как все получилось. — А сам я учусь в семинарии, — он потупил глаза, но ей стало ясно, что он гордится этим фактом.

— Да ты что? — Она не смогла сдержать эту бестактную фразу, но Пашка, нет, он уже перестал быть Пашкой, он теперь стал в ее сознании Павлом, ничуть не обиделся, наоборот, широко и открыто улыбнулся, как-то по-родственному приласкал ее взглядом и решил, видимо, кое-что добавить.

— Да. И ничего удивительного в этом нет. Это именно то, чего я сам хотел все это время, но чего никак не мог понять именно из-за своей гордыни. Да, каюсь, прежде думал, что вера эта плоха. Но не вера была плоха, был плох я, который вбил себе в голову идею «чистой веры». А что это? Ты, вот, например, можешь мне объяснить, что это за понятие такое? — Он изучающе уставился на Лику, она не поняла, смеется он над ней или спрашивает серьезно, знала только, что он ждет ответа.

— Ну… — неуверенно начала она, — мне кажется, правда, ощущения эти какие-то смутные, и это что-то явно не имеющее отношения к Православию, по крайней мере к тому православию, которое я могу видеть, — Лика бросила на Павла быстрый взгляд, но выражение его лица иначе, как безмятежным, нельзя было назвать. — Это что-то напоминающее мне «высокие своды костела», как у Ахматовой. Это чистота мыслей, убеждений, стремлений. Это ясность. Это внутренний стержень, который не позволяет тебе упасть, сломаться. Это что-то утерянное давным-давно, но все еще живущее, все еще угадывающееся, хотя очень и очень смутно. Наверное, вкратце, это так… — все еще неуверенно закончила она. — Должно быть, это просто стоицизм…

— Хорошо, — кивнул Павел, — а почему та думаешь, что именно такой веры нет в православии?

— Ну как же? — несколько оторопела она и подумала, а действительно почему.