Белая ночь - Дмитрий Вересов

— «…черная крестьянка, столбовая дворянка».

Еще один аргумент в вашу пользу? Испугались спорить?

— Нет, пожалуйста. Я готов.

— На что?

Они посмотрели друг другу в глаза. В эту минуту Кирилл понял, что с этой встречей он вступает совсем в другую жизнь, то есть произойдет то, о чем он предупреждал Иволгина.

Он прочитал это в ее глазах. Если бы девушка не отвела взгляда, он, возможно, прочитал там гораздо большее и остановился, отступил бы.

— На поцелуй, — сказал Кирилл, и девушка согласно кивнула.

Странно, что они не условились, кто кого и в каком случае целует. Оба это поняли одновременно, но ничего не сказали друг другу и пошли себе дальше.

— А вот тот самый дом, — зловещим голосом проговорил Кирилл, — в котором Рогожин убил Настасью Филипповну.

— Правда? — девушка прижалась к нему, изображая страх, и Марков приобнял ее за плечи. Или опять спорим?

— Нет, правда, вот тот. Видите, за булочной?

— Какой зловещий дом.

— Вообще-то здесь все дома зловещие, а подъезды зловонные.

— Спорим еще на один поцелуй, что вы обманываете иностранную гражданку?

Он опять пожал ее маленькую ладошку.

— Сказать почему? — спросила девушка. — Убийство происходит на улице Горохова, а здесь написано Дзержинского. Железный Феликс…

— До революции эта улица называлась Гороховая. Понятно? Вы проиграли, сударыня! Один поцелуй уже мой.

— Ах так! — девушка залезла в сумочку, достала маленькую книжицу и помахала ею перед носом Кирилла. — Читайте! Завидуйте! Я гражданин Соединенного Королевства! Не надо так открывать рот — ворона пролетит внутрь. Один поцелуй я выиграла!

Девушка так искренне обрадовалась победе и изумлению Кирилла, что запрыгала и захлопала в ладоши.

На Львином мостике она обняла его и сказала:

— Твой поцелуй… А теперь мой поцелуй…

— Вообще-то Поцелуев мост вон в той стороне, — сказал Кирилл.

— А мы туда еще дойдем, — ответила девушка, закрывая ему рот своими губами.

Между долгими поцелуями они познакомились. Ее звали Джейн Болтон. Она стажировалась в аспирантуре Педагогического института, жила в общежитии на улице Плеханова, в одном квартале от Кирилловой коммуналки.

— Теперь я догадался, откуда у тебя такая тяга к львам, — улыбнулся Кирилл. — Английские львята…

— А ты, оказывается, думаешь, когда целуешься?

— Думаю. Но думаю только о тебе.

Потом они вышли на Театральную площадь.

Улицу Декабристов Кирилл переходил, оседлав своего любимого конька — рассказывал Джейн про Александра Блока. В тот момент, когда Кирилл, указывая в сторону Пряжки, говорил про последнюю квартиру поэта, мимо проехали серые «Жигули». Рядом с водителем сидела девушка. Она посмотрела на Кирилла и его спутницу. Ее серые глаза показались Маркову знакомыми. Конечно, он встречал их взгляд несколько раз на своем дне рождения.

Ты в поля отошла без возврата.

Да святится Имя Твое…

Он прочитал эти стихи вслух до конца, глядя вслед серым «Жигулям». Когда он повернулся, на него смотрели выразительные глаза Джейн.

— Как это? — спросила она. — Можно целовать путь? Как это? Неподвижно тонкая рука? Ты все это должен мне объяснять и показывать.

Хочу еще в квартиру Блока. Мы на Пряжке побываем?

— Побываем…

Глава 11

МАРКОВУ-СТАРШЕМУ ПРЕДЛАГАЮТ ОБМЕНЯТЬ СЫНА НА МАРШАЛА ПАУЛЮСА И ОН ПОВТОРЯЕТ УСАТУЮ ИСТОРИЧЕСКУЮ ФРАЗУ

Куда он денется? Живет себе на даче в свое удовольствие, стучит по клавишам в ресторане. Никаких забот. Не работает, не учится. Чем не жизнь? В армию бы Кирилла, да только придумали эти старые пескоструи Афганистан.

Скольких уже ребят наших положили! У начальника Третьего отдела месяц назад сын там погиб. Михалыч теперь еле ходит. Предлагал ему в санаторий, так упирается, говорит, на работе ему полегче, среди своих.