Вилла в Италии - Элизабет Эдмондсон (2010)

— О, проклятие! О чем ты говоришь? Послушай, у нас был роман, три года назад. Роман — это такая вещь, которая длится некоторое время, а потом заканчивается. Нам было хорошо вместе. Но потом я встретил Фелисити и влюбился… Вот и все, понимаешь?

— Как такое может быть, если мои чувства не изменились?

— Делия, возьми себя в руки! Ты пьяна. Слишком много пила за обедом, я заметил.

— Зачем вы здесь? Зачем вы приехали?

— Делия, если бы я хоть на миг мог предположить… Все это какая-то дешевая мелодрама. Ты до сих пор лелеешь чувства ко мне… Я и понятия не имел… Жить эмоциями очень утомительно. Всегда было утомительно. Из-за того, что сейчас в твоей жизни нет мужчины, ты выискиваешь, на кого бы излить эмоции, и с беспримерной глупостью решила разворошить старые чувства, которые когда-то питала ко мне. Все прошло, закончилось… А сейчас возьми себя в руки. Нам лучше вернуться в дом. Приглашаешь посмотреть на фонтаны, а потом несешь всякую чушь. Это так мучительно и неловко для меня, неужели ты не понимаешь?

— Мучительно и неловко! Мучительно и неловко для тебя? — Из груди Делии вырвался скорбный вопль, и, повернувшись, она бросилась бежать к дому. В ушах рефреном звучали слова Рэдли. В дверях она столкнулась с выходившим из дома Люциусом.

— Делия, что…

— Ах, отстаньте! — крикнула Воэн и вслепую кинулась к лестнице. Взбегая наверх, певица услышала голос Люциуса:

— Что вы ей сказали?

И холодный, чопорный ответ Тео:

— Так, одно частное дело. Семейное. Она взвинчена, вот и все. Не хотите выкурить сигару, прежде чем пойдем спать?

2

Джессика вошла в комнату подруги, бережно неся в руках чашку. Делия лежала в постели, волосы ее были гладко зачесаны. Мелдон подумала, что она похожа на ребенка, которому сегодня в первый раз разрешили подняться после кори. Измученного и опустошенного.

— Что это?

— Горячее молоко на ночь.

— Я никогда не пью горячее молоко.

— Сегодня выпьешь. В нем капелька бренди, чтобы помочь тебе уснуть.

— О, ради Бога, Джессика, перестань изображать заботливую мамашу.

— Бесполезно мне хамить, сама знаешь. Ты пережила потрясение, родственники свалились как снег на голову, не ладишь с Фелисити и все еще сохнешь по Тео. Это кого хочешь выведет из равновесия.

— Я не сохну по Тео.

— Нет, но думаешь, что сохнешь, что не многим лучше. Никак не могу взять в толк, как самый заурядный и скучный англичанин, консервативный, не слишком восприимчивый, может быть сексуально привлекателен. Но у Тео получается. Вероятно, это и помогает ему делать большие деньги в суде.

— Всякий раз, как твой брат говорит о коллегии адвокатов,[37] я представляю себе пивную в Сити, набитую юристами в черных пиджаках, которые сидят, поставив локти на столики.

— Продолжай думать в том же духе. Брось, Делия: Тео того не стоит. Он довольно милый, и я его люблю, но у меня нет никаких иллюзий. Это не тот человек, ради которого стоит губить свою жизнь. Я никогда не прощу ему, что он вот так нагрянул; очень мне интересно, зачем они приехали.

— Говорят, что путешествовали по Италии.

— И случайно забрели на «Виллу Данте», которая находится вдали от всяких туристских маршрутов. Решили заглянуть на огонек. Не очень убедительно. — Мелдон села на кровать и стала ждать, пока Делия допьет молоко. — У меня ужасное предчувствие, что он приехал отговорить меня от развода. В голове не укладывается, что адвокаты дали ему адрес «Виллы Данте». Конфиденциальность — ха-ха-ха!

— Чем скорее они откроют истинную причину своего приезда, тем лучше. Пусть выкладывают и уезжают.

— Не думаю, что они найдут нашу компанию очень близкой по духу, так что, Бог даст, скоро уберутся.

— Хорошо бы. Тео говорит, что я причиняю ему мучительную неловкость.

— Так и сказал? Напыщенный осел.