Вилла в Италии - Элизабет Эдмондсон (2010)

Люциус любил этот дом. Он любил картины, особенно живопись XX века, — дед, будучи человеком передовых взглядов, начинал покупать современную живопись задолго до того, как эти художники становились модными или дорогими.

Подали мартини, и Миффи с удовольствием за него принялась.

— Просто обожаю первый коктейль. Ты в Париж, а потом в Лондон?

— В Париж на пару недель, а затем, прежде чем отправиться в Англию, собираюсь навестить друзей в Ницце.

— В Ницце? Погостишь у Форрестеров, я полагаю. Эльфрида там будет? Она ведь гостила у них, на Лонг-Айленде, когда ты с ней познакомился?

— Да и да.

— Вот любопытно, почему ты не привез невесту ко мне на смотрины.

— Ты знаешь почему. Мы обручились прямо накануне ее возвращения в Англию.

— Билеты можно было перезаказать. Привезешь девушку погостить в Америку сразу после женитьбы? Тогда будет, конечно, слишком поздно спрашивать, нравится ли она мне и считаю ли я ее для тебя подходящей.

— Брось, Миффи, человеку на четвертом десятке позволительно самостоятельно выбрать себе жену.

— Мужчина в любом возрасте может сделать неправильный выбор. Меня тревожит, что твои родители так довольны этой помолвкой. Говорят, что она просто создана для тебя и будет идеальной женой.

— Так оно и есть.

— Ты в нее не влюблен.

— О, Миффи, ради Бога!.. — Несносная женщина его бабка, но, конечно же, права. Всегда обладала способностью видеть внука насквозь. — Она тебе понравится. Живая, энергичная и прямая…

— Большие организаторские способности — так я слышала. И решительный характер. Уверена, Эльфрида будет ценным подспорьем для твоей карьеры; женщина с такими качествами может привести своего мужа даже в Белый дом.

Это вызвало у него смех.

— У меня нет политических амбиций.

— У тебя нет никаких амбиций, во всяком случае, собственных. Все честолюбивые замыслы в твоей жизни принадлежат другим людям. Никогда над этим не задумывался?

— Миффи, давай не будем.

— Хорошо. Итак, ты рассказал мне о своих планах, о которых я и так знала: Франция, затем должность в английском филиале вашего банка. Но ты не за тем ко мне пожаловал. Давай выкладывай, Люциус. Что у тебя на уме?

— Ты когда-нибудь знала женщину по имени Беатриче Маласпина?

За окном быстро сгущались сумерки, и Люциус не заметил вспыхнувшего в глазах бабушки настороженного огонька.

— Дело в том, что я получил необычное письмо от одной адвокатской фирмы и поехал встретиться с ними в Нью-Йорк. Они сообщили мне, что я упомянут как наследник в завещании этой самой Беатриче Маласпины.

— Она была американкой?

Люциус покачал головой:

— Итальянкой, надо думать, судя по имени. Здешняя адвокатская фирма действует от имени ее итальянских поверенных. Маласпина имеет — точнее, имела — дом на побережье, где-то в северной части Италии. В Лигурии. По условиям завещания я должен приехать туда, в ее дом под названием «Вилла Данте», для того чтобы получить наследство.

— Которое состоит в?..

— Не имею представления. Это может быть пачка ни на что не годных лир, набор ложек, чучело тигра, принадлежавшее ее родителю. Я знаю об этом не больше, чем ты.

— Как интригующе!

— Так ты ее не знаешь?

— Никогда не была знакома с Беатриче Маласпиной. Конечно, я понимаю твое любопытство, и завещание есть завещание, так что, если ты все равно собираешься на юг Франции, это не будет большим отклонением от курса. Но только тебе не хочется ехать в Италию.

— Честно говоря, нет.

— Но ведь прошло более десяти лет. И тогда была война.

— Была война, — согласился он. — Но даже и в этом случае…

— Тебе не кажется, что пора уже похоронить этого призрака?

— Как?

— Не цепляясь за него. В мире случаются войны. Случаются и такие вот вещи. А родители не помогли тебе — просто вычеркнули проблему из своего сознания и никогда об этом не заговаривают.