Вилла в Италии - Элизабет Эдмондсон (2010)

— Прогуляться! — фыркнула Делия товаркам, когда все трое наблюдали, как мужчины, увлеченные беседой, удаляются по подъездной аллее. — По-моему, этот человек ничего не умеет делать медленно.

— Рванули с места в карьер, — добавила Марджори. — Подозреваю, что Джордж ужасно рад мужскому обществу; думаю, ему было неуютно одному с тремя женщинами.

— Вы думаете, он голубой? — нахмурилась Джессика.

— Нет, просто привык общаться с мужчинами. Женщин-ученых очень немного; это мужской мир, довольно узкий.

— Тогда ему тем более невредно узнать, что представляет собой другая половина человечества, — заметила Делия.

Этой репликой она заслужила редкий одобрительный взгляд со стороны Марджори.

— Без нашего четвертого сразу стало как-то тише и скучнее, — заметила Джессика, когда мужчины скрылись из виду. — Какая необычная личность Люциус.

— Он всех нас доведет до белого каления, если придется общаться с ним достаточно долго, — посетовала Делия. — Будем надеяться, что им удастся связаться с доктором Кальдерини, и тогда мы узнаем, что говорится в завещании, и уедем восвояси.

— О, думаю, в ближайшее время мы никуда не уедем, — скептически качнула головой Марджори. — Но убеждена: теперь, когда приехал Люциус, все изменится.

— Интересно, о чем беседуют мужчины, они отправились, болтая без умолку. Кто бы мог ожидать такого от нашего ученого? Он ведь не из говорливых.

— Зато Люциус разговорчивый, — заметила Мелдон. — И к тому же между мужчинами все по-другому. Джорджу будет легче найти что сказать другому мужчине. Интересно, есть ли у него жена или подруга?

— Он так мало говорит о себе. Как узнаешь?

— Я думаю, что они сейчас сплетничают, — улыбнулась Марджори. — Да-да, мужчины еще как сплетничают между собой.

3

— Эти виноградники в ужасающем состоянии, — отметил Уайлд.

— В самом деле? — отозвался Джордж, который ничего не понимал в виноградниках. — Я не заметил.

— Это потому что вы ученый-теоретик, ум которого сфокусирован на той части мира, которая находится за пределами человеческого видения. Вам следует обращать больше внимания на то, что вас окружает. Если возьмете это за правило, то скоро научитесь. Наблюдайте красоты природы, окружающего растительного мира; посмотрите, к примеру, на те поразительные белые ирисы на берегу реки. И всякий раз вы будете возвращаться свежим и обновленным в свой невидимый мир нейтронов, частиц и всех тех опасных штук, которыми вы, ученые-ядерщики, балуетесь.

— Как бы мне хотелось, чтобы нас не называли учеными-ядерщиками, — с оттенком раздражения бросил Хельзингер. — Я специалист в области теоретической физики.

— Именно так. Человек легко подхватывает подобные фразы. Благодаря газетам каждый в наши дни получает какой-нибудь ярлык. Вы совершенно правы — это от небрежности мышления. А теперь я хочу, чтобы вы просветили меня насчет наших сотоварищей.

Джордж был смущен.

— Боюсь, мне известно о них очень мало. Судьба свела нас вместе, и хотя я нахожу их приятными компаньонами, мы не исповедуемся друг другу.

— Нет, конечно, поскольку вы англичане, а это предполагает сдержанность, замкнутость, немногословность.

— Я не англичанин.

— По рождению — нет, но годы, проведенные в Кембридже, не могли не оставить на вас следа. Давайте пойдем в алфавитном порядке. Начните с Делии.

Ученый сдался. Было бесполезно пытаться обойти такого человека, как Люциус, и, в конце концов, что такого он мог рассказать? Особенно было нечего и рассказывать. В любом случае он не выдаст никакой конфиденциальной информации.

— Оперная певица.

— Вы слышали, как она поет? У нее талант, или Воэн просто дилетантка из высшего общества, забавляющаяся музыкой, пока не подыщет себе скучного и степенного мужа?

Джордж горячо вступился за Делию: