Гадание на розах - Абигайль Кейси (2009)

— Ты что, ищешь фамильные драгоценности?

— Драгоценности? — Георгий Орлов, превозмогая весьма болезненные ощущения, поднял с пола упавшую шкатулку. — Конечно нет. Что это тебе в голову пришло…

— Только не говори, что пришел за обезболивающими таблетками.

— Гло, прости дурака.

— За что?

— Видишь ли, я хотел первым увидеть результат гадания на розах. Я уверен, что ты загадала… о наших отношениях. Ну… типа «любит — нелюбит».

— И как — увидел?

— Да, первой распустилась правая роза. Честное слово. А если бы распустилась левая — я бы поменял вазы местами.

— Зачем?!

Аспирантка, фанатично преданная чистоте любого эксперимента, изумленно распахнула голубейшие глаза.

— Не хочу я, чтобы наши с тобой судьбы зависели от какого-то безмозглого растения!

— Глупенький.

— И пусть ваша мисс Левая роза издевается сколько угодно над законопослушными гражданами Соединенных Штатов…

— Глупенький.

— Но над простым русским парнем, азиатским варваром, даже самому благородному из благородных цветков измываться не позволено…

— Глупенький.

— Можешь сотню раз повторять «глупенький, глупенький, глупенький»… Ну а если бы ты вдруг поверила коварной розе и отправила меня обратно в больницу?

— Не дождешься.

Глория Дюбуа осторожно поправила сползшее одеяло, прикрывая обнажившиеся колени.

— И вообще, я подумала, что мне надо было гадать на ромашке, на вашей русской ромашке!

— Так, значит, все остается в силе?

— Да, Джорджи, да. Будешь у меня в плену до полного выздоровления. — Глория Дюбуа снова рассмеялась. — И успокойся, тебе больше не придется по утрам пробираться сюда. — Она украдкой зевнула. — Я не буду больше тревожить розы попусту. По-моему, они говорят о чем-то сугубо своем…

Глава 10 ЛУИЗИАНСКИЙ КРИЗИС

Кажется, все располагало к обоюдному счастью.

И погода, державшаяся в самом благоприятном режиме.

И полное молчание в эфире — никто не хотел мешать: ни бабушка, ни мама, ни декан, приславший огромную коробку конфет и бутылку коньяка отчаянному русскому, спасшему лучшую аспирантку биологического факультета, ни Тина Маквелл, помолвленная с несчастным толстяком Брауном.

И заживающая рана пациента.

И складывающиеся отношения, постепенно набирающие обороты.

Стало больше обмена улыбками, многозначительными фразами.

Порой случались и незапланированные контакты — то пальцы аспирантки ненароком встречались с пальцами стажера, то, наоборот, его здоровая рука натыкалась на руку, нежно поправляющую лангетку.

Лишь одно мешало переходу обоюдной влюбленности в решающую стадию — это снова и снова возникающий призрак библиотечного кошмара.

Глории в каждой замочной скважине мерещилось дуло, несущее смерть.

Глории в каждом резком наружном звуке чудилась пальба, вой сирен и звон разбитых стекол.

Даже розы цвета свежей крови отбивали у впечатлительной аспирантки аппетит.

Более того. Глории даже временами казалось, что если Георгий Орлов по-настоящему влюбится в нее, то это будет несправедливо по отношению к старой деве библиотекарше, так и не познавшей семейного благополучия, несправедливо по отношению к юным первокурсницам, ушедшим в мир иной слишком рано.

Георгий Орлов, как мог, пытался отвлечь Глорию Дюбуа от дурных мыслей.

На этот раз, во время скучного и вялотекущего ужина возле бассейна неуемный пациент затеял с загрустившей сиделкой поиск имени для Безымянной красавицы.

Тем более что до установленного срока оставались только одни сутки.

В бассейне отражалось небо, тронутое закатом.

Розы, окружавшие странную парочку со всех сторон, пребывали в забытьи благодаря абсолютному штилю.