Влечения - Юна-Мари Паркер (1999)

Дженни невинно взглянула на мать, потом наморщила носик и весело воскликнула:

— Не может быть, чтобы я что-то упустила из виду! Эй, Саймон, взгляни-ка под стол. Может, там завалялось бриллиантовое ожерелье? Нет? А тиара? Она, наверное, закатилась под твое кресло! Нет? Ну вот видишь, мамочка, все на месте!

— Перестань дурачиться, Дженни! Лучше помоги мне отнести это все обратно в подвал.

— С удовольствием! — вскричала дочь и захлопала в ладоши. Схватив со стола в охапку несколько шкатулок и прижав их к груди, она торжественно проговорила: — Веди, Макдуф, в свое подземелье!

Подмигнув на прощание Саймону, она последовала за матерью к выходу из комнаты.

— Спасибо, Джен… — прошептал брат еле слышно.

Утром в понедельник на все окрестные сады, поля и рощи легла плотная пелена молочно-серого тумана. Пинкни-Хаус как будто взлетел высоко в небо и безмятежно поплыл в облаках. Дженни поднялась рано и, убедившись в том, что мать еще не проснулась, юркнула в кабинет к Саймону. Питерс принес им по чашке крепкого кофе и, вернувшись на кухню, сказал там с ухмылкой:

— Заперлись в комнате, как два заговорщика, которые что-то затевают!

Дженни опустилась на краешек постели брата.

— Мама ни в жизнь не отыщет кольцо за книгами, — шепнула она ему.

— Спасибо, что помогла его спрятать. Ко мне приходит медсестра, и я боялся, что либо она, либо мать наткнутся на кольцо в кармане.

— Когда ты сделаешь Шарлотте предложение?

— Как только уедет Фред.

— Фред? Конюх? А он-то тут при чем?

Саймон откинулся головой на взбитые подушки и задумчиво взглянул на сестру.

— Так ты не знала, что Фред подал на увольнение, когда узнал, что мать застрелила Клевер? Он сказал, что не станет работать на человека, который оказался способен на такое варварство.

Глаза Дженни широко раскрылись.

— Да?! Фред такой мягкий, тихий человек. Вот уж никогда бы не подумала, что он может показать себя с такой стороны! Мама продала других лошадей?

— Нет, и я ей не позволю. Фред заглянул ко мне пару дней назад, когда матери не было дома. Он нашел девушку из деревни, которая согласилась приходить к нам каждый день и ухаживать за лошадьми.

— Ясно, но при чем тут ты и Шарлотта? Объясни.

— Фред съедет из своего флигелька, — тут же сказал Саймон.

— Да? — Дженни нахмурилась. — Это из сторожки, ты имеешь в виду? О Боже, Саймон! Ты что, хочешь переселить маму в сторожку?

Брат сухо усмехнулся:

— А почему бы и нет? Впрочем, вначале мы там с Шарлоттой поживем. Я наперед знаю, что в одном доме мои жена и мать не уживутся.

Дженни, пораженная, смотрела на брата, а тот продолжал:

— Мы обживем с Шарлоттой флигель, а когда у нас пойдут дети, переедем в дом.

— Дети? То есть когда ты поправишься? — смущенно переспросила Дженни.

Саймон покачал головой:

— Да нет, врачи сказали, что я могу иметь детей уже сейчас. Паралич ног этому не помеха. Теперь это, конечно, будет не так просто сделать, но можно. Если постараться…

— Я так рада за тебя! А мама знает?

— Нет. Она много чего не знает. — Он устремил задумчивый взгляд в камин, где горели дрова, которые Питерс принес с рассветом. — Знаешь… мне будет недоставать тебя, Джен, — вдруг проговорил он. — Мы с тобой не очень ладили. Меня всегда бесило, что ты предпочитаешь отцовское общество нашему. Но думаю, ты в этом не виновата. — Он нахмурился и стал совсем серьезным. — Короче, что бы ни случилось, знай, что ты всегда будешь самым дорогим гостем в моем доме. Шарлотта симпатизирует тебе, и я хочу, чтобы вы подружились.

— Конечно, — сказала Дженни. — Мы с тобой в одинаковом положении. Жертвы разрушенного брака. Несчастные дети эгоистичных родителей. И должны держаться друг друга. — Она улыбнулась и, пытаясь разрядить обстановку, спросила: — Надеюсь, ты дашь мне знать, когда обручишься с Шарлоттой?