Влечения - Юна-Мари Паркер (1999)

— Да и вечер, который я устраиваю в эти выходные? — поддакнула Анжела. — У нас будут Ланкастеры и Фредди, между прочим! Ты же знала об этом, Дженни. Как ты можешь ни с того ни с сего вдруг срываться в Нью-Йорк?

Девушка попыталась скрыть улыбку, разгадав прозрачный намек матери. Граф и графиня Ланкастеры были старыми друзьями Венлейков. Лорд Ланкастер учился вместе с сэром Эдвардом в Итоне. А их сын и наследник Фредерик Уорхэм, веселый, но довольно пустой молодой человек, рассматривался Анжелой как весьма удачная партия для дочери.

Дженни пожала плечами:

— Ну что ж, извинитесь за меня.

— Я лично не собираюсь извиняться! — промолвила Анжела, холодно взглянув на дочь. Даже жемчужная нитка на ее груди, казалось, гневно сверкнула при свете свечей.

«Вылитая императрица! Только короны не хватает», — хмуро подумала Дженни.

— Мне очень жаль, но я еду в Нью-Йорк, — проявив несвойственную ей твердость, сказала она. — Я не приглашала Ланкастеров, не приглашала Фредди, так что не чувствую за собой никакой вины. А что до Охотничьего бала, то Саймон, конечно, найдет какую-нибудь другую девушку. В округе полно молодых женщин, которые почтут за честь составить компанию Фредди.

— Но что он о тебе подумает? — возмущенно воскликнул Саймон. — Он ждет, что это будешь ты, а не какая-то другая девушка, которую он никогда и в глаза-то не видел!

— Саймон прав, — терпеливо проговорила Анжела. — Это будет выглядеть не совсем красиво, моя милая. Фредди может подумать, что тебе все равно.

— И потом кого это, интересно, я возьму вместо тебя? — спросил Саймон.

— О, найдешь кого-нибудь, я в этом нисколько не сомневаюсь! — Дженни злорадно усмехнулась. — Как насчет Шарлотты Коуэн?

Анжела вся порозовела от возмущения. Шарлотта Коуэн была очень красива и жила по соседству. Увидев ее однажды, Фредди проникся к ней симпатией, а Анжела после того случая поклялась больше никогда не приглашать эту «нахальную девицу».

— Не говори глупости, Дженни! — резко сказала она. — Нельзя быть такой эгоисткой! Я считаю, что тебе нужно перезвонить Эдварду и отказаться от поездки.

— Какого черта твой отец вдруг решил пригласить тебя сейчас? Ведь ты обычно навещаешь его в летнее время! — воскликнул Саймон. Он никогда не называл Эдварда «наш отец».

— Какая тебе разница? Он, может, и тебя пригласил бы, если бы ты был с ним полюбезнее.

— Да я лучше умру! — рявкнул Саймон, покраснев от ярости. — Я не желаю иметь ничего общего с этим старым мерзавцем!

— Ты прав, дорогой братик, как всегда, — холодно заметила Дженни. — Отец умен, обаятелен, обладает деловой хваткой… Да, Саймон, между вами действительно нет ничего общего.

Саймон презрительно фыркнул:

— Лучше жить честно и заниматься своей фермой, чем просиживать штаны в офисе! Сколачивать себе огромное состояние, практически не прикладывая к этому реального труда, — аморально!

— Мне кажется, ты кое-что запамятовал. А именно то, что благодаря этому «аморальному» состоянию ты получил хорошее образование, имеешь неплохую конюшню и вообще все, что ни пожелаешь. Если это аморальные деньги, что ж ты их тратишь, а? Где же твоя хваленая совесть?

— Перестань, Дженни! — строго одернула ее мать. — Еще не хватало, чтобы вы тут поссорились во время ужина.

— Однако ведь я права, мама! — горячо возразила Дженни. — Отец заплатил за мое образование, за мою одежду, за лондонскую квартиру! Он щедр с нами обоими, но почему-то я одна это ценю!

Анжела взглянула на сына.

— Саймон, ты и впрямь немного погорячился, — сказала она с легким укором, но и одновременно с пониманием. — Да, когда-то он сделал мне очень больно, но из этого еще не следует, что ты должен так к нему относиться.

— Вот именно! — поддакнула Дженни. — Мы его дети!