В погоне за мечтой - Марси Мартин (2000)

Ники замерла в дверях кухни, глядя на женщину, суетившуюся у печки. Кухарки и горничные то и дело сменялись на ранчо, но Мэлия могла служить им всем примером, оставаясь в доме вот уже три десятка лет. Она знала бабушку и дедушку Ники, знала ее родителей. Она была на ранчо в ночь рождения Ники — в ту самую ночь, когда ее незадолго до этого овдовевшая мать умерла. Это благодаря Мэлии Ники узнала так много о своих предках, потому что Остин отказывался говорить о них.

Пробежав по натертому полу, Ники радостно посмотрела на золотистую корочку лежавшего на полке каравая.

— Ты испекла банановый хлеб! Это для меня?

— Конечно же, для тебя, — с улыбкой ответила Мэлия. — В доме тихо как в склепе. Не думаю, что увижу твоего дядю или Мелроуза до ужина.

Ники усмехнулась, приложив руку к пульсирующему виску.

— Пойдем на веранду, — добавила Мэлия. — Кофе уже на столе, а хлеб я принесу, когда он чуть остынет и его можно будет нарезать.

Солнцезащитные очки не спасали от яркого солнца, поэтому Ники прикрыла глаза рукой, когда шла по тропинке к веранде. Откуда-то издалека доносился стрекот косилки, в саду пели птицы, над ее головой монотонно жужжал вентилятор. Только эти звуки нарушали полную тишину; пастухи давно уехали с ранчо на пастбища.

Сев за стол, Ники налила себе кофе. И только когда она поднесла чашку ко рту, сделала первый, священный, глоток и лениво посмотрела на дорожку, ее глаза загорелись. Он! Ники была в таком замешательстве, что едва не обожгла себе губы. Быстро поставив чашку на блюдце, девушка закашлялась и, схватив салфетку, прижала ее к губам.

Поначалу Ники не заметила, что лимузин компании, на котором обычно ездил Мелроуз, стоит у гаража. Джек мыл его, одетый лишь в джинсы. Забыв обо всем на свете, Ники вспомнила, как он обнимал ее.

— Это было замечательно, — проговорил он, когда поцелуй прервался, и девушка вернулась с небес на землю. — А вам не приходило в голову продолжить знакомство?

Но тут толпа разделила их, и у Ники не было возможности поставить наглеца на место. Ночью темнота скрывала его красоту. А сейчас вовсю сияло солнце. В его лучах волосы Джека казались золотыми, а загорелый торс блестел как начищенная бронза.

— А он великолепен, не находишь?

Ники от неожиданности вздрогнула — она не слышала, как Мэлия вышла на веранду, принеся с собой две тарелки.

— Да уж, — кивнула девушка.

— Я наблюдала за вами прошлой ночью, — продолжала Мэлия. — Это ты первой обняла его. Но, на мой взгляд, он ответил тебе слишком уж страстно.

Бессмысленно было пытаться скрыть что-то от нее. Мэлия выросла на бережно хранимых традициях и верованиях ее гавайских предков, и все на острове считали ее мудрой женщиной.

Проворчав что-то нечленораздельное, Ники положила себе на тарелку несколько кусков бананового хлеба и долек дыни.

— Джек обладает некой силой, — добавила Мэлия. — Он вроде ничего никому не приказывал, однако уже навел в гараже небывалый порядок.

— Неужели? А откуда ты знаешь?

— Я разговаривала с ним. Он взял из моих рук чашку кофе и булочку. Ничего больше. Но улыбка благодарности, осветившая его лицо, была ясной и чистой, как рассвет. И все же, я повторяю, в нем есть удивительная сила. И честность. Думаю, он встанет на защиту того, кого любит, рискуя собственной жизнью.

— Будем надеяться, что этого не понадобится, — пробормотала Ники, поднося ко рту дольку дыни.

Мэлия смотрела, как Ники с наслаждением — будто десятилетняя девчонка — поедает дыню. Она вообще во многом оставалась ребенком — была такой же беззаботной, веселой… ранимой. Мысль о том, что Ники преследует какой-то клоун, ужасала Мэлию, возвращала ей леденящее чувство страха, которое она подавляла в себе уже много лет.