Путешествие в сны - Антон Леонтьев (2012)

– Я не знаю… Не помню… У них что-то случилось в институте, где стоит «машина»… Потом вдруг начали стрелять. Я испугалась и побежала по коридору. А потом спустилась по лестнице вниз и увидела открытую дверь. Рядом никого не было, я просто вышла на улицу… И абсолютно не знала, куда идти. А потом вдруг вспомнила, что мне надо сюда!

Так и есть, остатки глубинной памяти сохранились. Поэтому она и пришла сюда, к своему бывшему дому. И наверняка знала, как пролезть через забор так, чтобы не засекла охрана и не зафиксировали камеры наблюдения.

– Отлично, Нонночка! – заявил Олег, нащупывая в кармане стильного легкого костюма мобильный. Звонить Гладышеву или нет? Или утаить от него, что он нашел Инну? Тогда он сам сможет использовать то, что она знает и за чем все охотятся. Ведь если он заполучит свою собственную «машину воспоминаний», которую отобьет у сектантов…

От возможных перспектив голова у Олега пошла кругом, и все же он струсил. Нет, против Гладышева пока идти не стоит. И против заказчика тоже. Потому что, презентовав им Нонночку, он сможет наконец получить свободу. И свой законный куш!

Миллиард. Его ценой был миллиард баксов. При наличии тринадцати с половиной можно было требовать и больше, но он был реалистом. Получит свой миллиард, и дело в концом. Причем ему не нужны были ни акции, ни недвижимость, ни цацки. А только чистоган, переведенный на именной счет на далеких островах в теплых морях. И все, тогда он может сделать им ручкой и обо всем забыть.

Забыть… Нет, забыть он не сможет. Для этого придется прибегнуть к «машине воспоминаний». А этого он не желал.

А вот Инна все забыла. Тем лучше!

Он проводил ее в гостиную, усадил на шикарный дизайнерский диван и вышел в кухню. Обернувшись на пороге, он заметил, что руки, покоившиеся у нее на коленях, скрючены. Так и есть, это тоже одно из наиболее типичных проявлений мнемологической деградации. Надо быстрее выкачивать из нее информацию, иначе миллиарда ему не видать как своих ушей.

Он налил ей сока и извлек из стола коробочку, в которой находились пилюли и капсулы. Вытащив одну капсулу, он вытряхнул из нее синеватый порошок прямо в сок и тщательно перемешал содержимое бокала.

Затем Олег вернулся к Инне и подал ей бокал. Она сидела, похожая на сову, с пустым взглядом и скрюченными руками. Ничего не спрашивая, она припала к бокалу и стала жадно пить. Прямо как тогда…

Она осушила бокал до дна, и Олег остался доволен. Содержимого одной капсулы хватит, чтобы все было как надо. Чтобы Нонночку еще этой ночью запихнули в «машину воспоминаний».

– Тебе надо отдохнуть! Приляг! – приказал ей Олег, и Инна послушно улеглась на диван. Причем не снимая грязных кроссовок. Олег поморщился – она ему весь диван изгадит! А он, между прочим, уникальный в своем роде. Ладно, с миллиардом баксов у него будет тысяча таких диванов…

Олег вернулся в кухню, вынул мобильный и позвонил Гладышеву. Тот отозвался практически сразу. Знал ведь, что просто так Олег его тревожить не будет.

– Дмитрий Антонович, она у меня! – заявил он ликующим шепотом. – Да, сама пришла. Видимо, на уровне рефлекса еще помнит, где раньше жила. Нет, она точно не симулирует. Да, капсулу дал, выпила на моих глазах. Сейчас она спит. Забирайте ее!

Он вернулся в гостиную, где нашел Инну спящей. Ее грудь вздымалась неравномерно, а веки трепетали. Так и есть, процесс деградации идет полным ходом – симптомы налицо!

Олег осторожно измерил пульс. Замедленный. Кожные покровы холодные. Да, да, сомнений быть не могло – Инна угасает. Наверное, протянет еще месяц, может, два. Но с каждым днем она будет сдавать все больше и больше. Пока не превратится даже не в «растение», а в камень.

Это значило: пока у нее еще функционировала глубинная память, следовало получить от нее всю информацию. Иначе будет поздно!