Никто мне не верит - Молли Катс (1996)

Подумай о том, сколько раз он предположительно приезжал на Восток, чтобы устраивать свои мерзкие штучки. Подумай, как это могло быть по-другому.

И не просто смотри в другом направлении. Думай в другом направлении. Заберись в шкуру этого маньяка и посмотри на все его глазами и таким образом найди его.

* * *

Он выглядит так же плохо, как я, подумала Линн, рассматривая неестественно выступающие скулы и белую как мел кожу Денниса. Костюм висел на нем мешком, а на лбу выступил пот.

— Кара сказала, что ты был расстроен тем, что меня не было в понедельник, — сказала она.

Деннис вытер лоб.

— Это не из-за твоего отсутствия. Всем известно, что ты живешь почти на пределе. А я не нахожу себе места. А еще… я чувствую, что теряю с тобой внутренний контакт.

— О, Деннис.

— С тобой все в порядке, Линн? До какой степени я должен беспокоиться?

Линн заколебалась. Они смотрели друг на друга через громадный рабочий стол очень занятого человека, заваленный пленками и ужасно важными бумагами.

Она не была точно уверена в том, о чем он спрашивает, но предполагала, что это и не было обязательным. Деннис всегда был ее другом и союзником, но в то же время он был человеком, который сидел на другом конце этого стола размером с океанский лайнер, и если бы ему пришлось сознательно проявить твердость для внесения ясности, он так бы и сделал.

В данной ситуации, не зная нужного направления, она получала право выбирать его сама.

Она была бы счастлива сейчас поспать хотя бы три часа подряд без нервных подскакиваний, но она не стала бы ему это говорить.

Она больше не ступала на эскалаторы, потому что боялась падений, но к чему было упоминать об этом?

Выходя на улицу, любую улицу, она смотрела во все стороны, но все же чувствовала, что ее преследуют. Она не могла пройти от своей машины до двери квартиры или от такси до офиса, не думая о том, что за ней тайно следят чужие глаза. Но она не стала бы беспокоить этим Денниса.

Боли в ее голове напоминали метеоритные дожди. В снах, когда ей удавалось заснуть, она видела валиум, который лежал в баночке из-под икры. Но как раз этого Деннису и не надо было слышать.

— Если ты имеешь в виду, к какому решению я склоняюсь в отношении пробного показа, — сказала она, откинувшись, — я все еще думаю. А понедельник я отработаю.

После работы Линн поехала в клуб «Брум». В ее дипломате лежали пять таблеток тиленола с кодеином, завернутые в гигиеническую салфетку.

Она занималась уже минуту и двадцать три секунды, когда появилась Бернадин.

— Как поживаешь? Удачно съездила?

Линн испытала сильное искушение рассказать всю правду. Хоть немного облегчить свои страдания. Бернадин умела вовремя предложить поддержку и понимание, именно тогда, когда Линн нуждалась в этом. А сейчас это ей было крайне необходимо.

Но она не могла, смело удержав профессиональную оборону перед Деннисом, вывалить все свои страхи на его жену. Поэтому она ответила:

— Это долгая история. Почему бы тебе не рассказать, как ты живешь?

— У меня все в порядке.

Но это было не так, и каждый мог заметить натянутую улыбку и скованные движения. Даже Линн.

— Как тебе Деннис? — спросила Бернадин.

— Не слишком хорошо. Но эта простуда иногда просто убивает.

— Я имею в виду его настроение. В последнее время он очень изменился.

— У него много проблем. «И одну из них добавляю ему я», — виновато подумала Линн.

— Возможно, я превращаюсь в нервноприпадочную жену, но, сама знаешь, он путешествует, и он все больше времени проводит на работе, а когда возвращается домой, он мечется, как дракон в клетке… — Она на секунду замолчала. — Деннис не мог завести другую женщину?

Линн повернулась к Бернадин, выпустила из рук перила, а потом снова поймала их.

— Ты это серьезно?

— Да, серьезно.