Ча-ча-ча - Джейн Хеллер (1996)

— Поэтому я и не стала просить тебя о помощи. — Поэтому и еще потому, что впервые в жизни мне хотелось оторваться от тебя и почувствовать себя свободной.

— О, уже седьмой час, — сказала мама, взглянув на часы. — У нас заказан столик на половину седьмого.

— Мы обедаем не дома? Я думала, что ты захочешь поговорить обо всем этом без свидетелей.

— Мы будем без свидетелей. Мы идем в клуб. Сегодня вечер «Омаров штата Мэн» и я еще не пропустила ни одного из них за последние тридцать лет.

* * *

Мы отправились в Грасси Глен на моей машине. Это была мучительная десятиминутная поездка, в течение которой мама упрекала меня за то, что я обесчестила память отца не только тем, что работала прислугой после того неимоверного труда, который он вложил в свой матрасный бизнес, чтобы я могла иметь собственную прислугу, но и тем, что работала на такого человека, как Мелани Молоуни, которую мама охарактеризовала как «мусор». Похоже, моя мать довольно неравнодушно относилась как к Мелани, так и к Элистеру Даунзу. Я ни разу не видела у нее столь сильного взрыва чувств.

— Женщина, которая едва не разрушила жизнь такого важного человека, как Элистер Даунз, заслуживает того зла, которое с ней произошло, — сказала она.

Мы подъехали к увитому плющом кирпичному фасаду здания клуба. Раньше оно было зданием суда, а потом стало реабилитационной клиникой для тех, кто злоупотреблял своим богатством. Мужчина, обслуживающий парковку, подошел к машине со стороны моей мамы, открыл ей дверцу и сказал:

— Добрый вечер, миссис Ваксман. Как вы себя сегодня чувствуете?

Когда мы вошли в огромный обеденный зал с тяжелыми шелковыми занавесками и хрустальными люстрами, к нам деланно плавной походкой подплыл темноволосый мужчина в смокинге и поцеловал маме руку, которую та заранее протянула, подыгрывая его услужливости.

— Как прекрасно снова видеть вас, миссис Ваксман, — сказал он. — Сегодня вечером вы выглядите превосходно.

— Ты тоже неплохо выглядишь, Марвин, — ответила моя мама без тени улыбки. После этого она прищурила глаза и начала оглядывать зал в поисках знакомых.

— С вами ваша прелестная дочь, — добавил Марвин.

— Да, Марвин, — просияла мама. С ней это редко случалось.

— Сюда, леди, — сказал Марвин и повел нас к столу напротив большого окна, из которого, когда не было темно, виднелось поле для гольфа, спроектированное архитектором Джеком Никлаусом.

Пока мы шли по этой столовой размером с зал для танцев, я поразилась огромному количеству, пустующих столиков. Этот клуб едва ли можно было назвать переполненным.

— А где все? — спросила я маму. — Я думала, что вечер омаров — самый популярный вечер на этой неделе.

— Это все экономический спад, — ответила она. — Представляешь, некоторые члены не могут платить ежегодный взнос в семьсот пятьдесят долларов и вынуждены покинуть клуб.

О, это я могла представить себе очень отчетливо.

Марвин усадил нас за наш столик и положил нам на колени белые выглаженные салфетки.

— Вам принести ваш любимый коктейль, миссис Ваксман? Дюбонне Руж[51] с одним кубиком льда и ломтиком лимона?

— Это было бы замечательно, Марвин, — ответила мама, закуривая свой «Винстон».

— А ваша прекрасная дочь? Она будет коктейль? — спросил Марвин, глядя на меня.

— Я выпью стакан белого вина, — сказала я. Но потом вспомнила наш первый ужин с Кулли на «Марлоу» и улыбнулась. — Или нет, Марвин, лучше принесите мне рома «Маунт Гэй» с тоником.

— Что? — воскликнула мама с испуганным видом.

Марвин тоже выглядел несколько испуганным, но он принял заказ, поклонился и ушел.

Мне бы хотелось, чтобы Кулли увидел это место, подумала я. Может быть, когда все утрясется и мы узнаем друг друга получше, я познакомлю его с мамой. А с другой стороны, Может быть, и нет.