— Кто бы мог поверить? Я просто не знаю, что говорю. Ты, должно быть, замерзла? Прости меня, забудь о торте. А как насчет арманьяка? Давай войдем в дом.

Мне-то как раз было не холодно в моей тяжелой амуниции, а вот Стефани была одета довольно легко.

— Чем я могу тебе помочь?

— Со мной все в порядке. У меня очень мало времени.

Я поглядела в сторону дома. Если полицейские там, они хорошо спрятались. Тем не менее, Стефани даже не взглянула в том направлении, как могла бы сделать, если бы знала, что помощь всего в нескольких ярдах от нее. Никаких признаков, что она меня боится, тоже не было.

— Давай постоим здесь и поговорим.

— Хорошо. Позволь я только возьму свой жакет, — она уловила мои возражения раньше, чем я открыла рот. — Слушай, Рози, я понимаю, что нервы у тебя должны быть на пределе. Жакет у меня в оранжерее, на бедной погибшей магнолии. Видишь? Это всего какая-то минута.

Пока я колебалась, она скрестила руки, сказав:

— Ничего. Я обойдусь.

— Стефани, мне очень жаль, что я так поступила с Картером.

Она кивнула, но посмотрела мимо меня: не так-то просто ответить подруге, которая просит прощения за то, что приставила пистолет к голове ее мужа.

— Я полагаю, ты была в сильном потрясении;

— Именно так.

— А откуда вдруг у тебя взялся пистолет? — спросила она.

— От одного моего бывшего студента, который связался с преступным миром, — солгала я.

Стефани была гораздо выше меня и поэтому посмотрела сверху вниз:

— А тебе известна ежегодная статистика случайных смертей от незарегистрированного огнестрельного оружия?

— Ну, свою лепту в количество смертей я уже внесла. С той только разницей, что это было не огнестрельное оружие. И не несчастный случай.

Стефани всю передернуло, как от судороги.

— Так это сделала ты, Рози? — спросила она.

Ветер почти унес ее слова.

— Нет.

«Спокойней, — напомнила я себе. — Она просто в ужасе. Ты же не хочешь, чтобы она испугалась или позвонила в полицию? Она тебе нужна. Ты считаешь, что она нужна тебе? А что, если Джессика ошиблась? Что, если Джессика сама и есть убийца, а вся рассказанная ею Тому версия просто фикция. Что, если я пошла по ложному следу, и ответ надо снова искать в городе?».

— Ты хоть представляешь себе, кто это мог сделать? — Стефани все еще казалась испуганной.

— Расскажи мне о твоей приятельнице Мэнди.

— Почему все хотят знать о Мэнди? — спросила Стефани.

Я заметила, что ее все еще трясет. Она скрестила руки, крепко сжав их.

— Кто все?

— Ты и Касс. Почему она вас так интересует?

— У Ричи был роман с ней, как раз перед тем, как он увлекся Джессикой.

— Что? С Мэнди? Не может быть?

— С Мэнди Андерсон.

— Это ее имя, но… Не может быть, Рози. Не может быть. Прежде всего, она домоседка. Совсем не интересная как женщина. У нее действительно хорошая фигура, но плохие зубы и скверная кожа. И нос такой что, как говорит Картер, кажется, будто она вот-вот начнет хрюкать, — она заметила выражение моего лица. — Извини. Я хочу сказать, извини за глупую шутку, ты много перенесла, я очень сожалею. Знаешь, согласно подсчетам, стрессам чаще всего подвержены люди, испытавшие какой-нибудь шок. Тебе следует…

— Это не поддается подсчетам, — оборвала я ее. — Мэнди? Какая она?

— Очень приятная. Я ее очень люблю. Умница. Ее сделали совладельцем компании, и она самостоятельно ведет дело в своей фирме. Приятно видеть деловую, преуспевающую женщину.

— Она упоминала когда-нибудь о Ричи?

— Нет. Конечно, нет. Я сомневаюсь, что она вообще была с ним знакома. Я хочу сказать, почти все ее время было отдано работе. Юриспруденция — это вся ее жизнь. Она почти никого здесь не знает: они переехали сюда всего год тому назад.

— Но она работает в той же фирме, где работала ты?

— Нет.

— А в какой?

— В крупной фирме на Уолл-стрит.

— В которой?