Девушка с обложки - Павел Шорников (2001)

Он посмотрел на телефон, стоявший на тумбочке в прихожей. Нужно было бы позвонить ей, извиниться за то, что она не застала его в саду. Сергей представил себе, как Лера своей быстрой, уверенной походкой заходит в сад, сворачивает в аллею, ожидая увидеть его, послушного, мокнущего под дождем и… видит только пустую скамейку. Сердце сжалось от внезапной острой жалости — дождь, промозглость, а Лера одна на пустынной аллее, растерянная, ничего не понимающая.

«Надо позвонить, — повторил он, но остался стоять у входной двери, гипнотизируя телефон. — И что я ей скажу? Правду? Извини, дорогая, я встретил свою старую любовь. Забудь все, что между нами было?.. Пошлятина…»

И тут ему опять вспомнились слова Оглоблина: «Свадьбы не будет…» Теперь это «пророчество» не показалось ему таким уж невероятным, как днем. Но и мысль о разрыве с Лерой по-прежнему представлялась дикой — все уже решено.

Звонить Лере не пришлось, она сама позвонила ему.

— Извини, Сереженька, — сказала Валерия. — Я так виновата перед тобой.

— Ты?! Передо мной?! — удивился Кузьмин.

— Ну как же… Надеюсь, ты не долго меня ждал?

«Она не пришла! — обрадовался Сергей. — Вот и славно! Никаких оправданий, никакого вранья…»

— Все нормально, Солнышко, — ответил он.

— А я по голосу слышу, что ты не в своей тарелке. Но так вышло… Маме стало плохо. Я не могла ее оставить.

«Плохо ей стало… Ей давно уже плохо от мысли, что ее доченька выходит за такого охламона, как я…»

— Причина уважительная, — миролюбивым тоном сказал Сергей.

— Ведь предлагала: давай купим тебе мобильник… Знаю, знаю… для тебя мобильник — короткий поводок. Ты боишься, что я замучаю тебя звонками.

— Скажешь тоже, — буркнул Кузьмин.

Валерия точно угадала причину, по которой он не хотел иметь сотовый телефон.

Они поговорили еще немного. Лера поделилась новостями: заказала себе платье у модного и безумно дорогого кутюрье, присмотрела «отпадные» портьеры для их новой квартиры, где полным ходом шел ремонт, уговорила папу уступить им семейную библиотеку… и так — еще целая куча мелочей.

— Знаешь… — сказала она в конце, запнулась и продолжила: — Я перед тобой так виновата, так виновата…

— Да забудь, — прервал ее Сергей. — Было бы из-за чего казнить себя. Я погулял… В общем, неплохо провел время.

— В каком смысле «погулял»? — игриво спросила Лера и тут же серьезно добавила: — Хочу, чтобы ты знал… я люблю тебя.

Это признание достигло цели, рука Кузьмина, державшая телефонную трубку, дрогнула.

— За что? Я до сих пор так и не понял: за что мне это? — стараясь говорить шутливым тоном, спросил он.

— Эх ты, художник. Творческая личность. Любовь — это вирус. Достаточно просто быть, чтобы заразиться… Ты сидел тогда у ступенек церкви, помнишь? И вокруг тебя светился воздух. Это заметила только я и, слава Богу, что только я… Я шагнула в этот круг света… В общем — ты мой, и я никому тебя не отдам. Запомни это — никому. Моей любви хватит на нас двоих.

Сергей повесил трубку, прошел в комнату и без сил опустился в кресло.

«Ситуация, — сказал он сам себе. — Интересно, хватит ли у меня духу сообщить Лере? Нет! Для нее это будет смертный приговор… Ситуация…»

Кузьмин не дал себе раскиснуть до конца. Он вышвырнул тело из кресла, переоделся в рабочую одежду, прошел в соседнюю комнату, где была маленькая, но самая настоящая мастерская. Лере входить сюда строго запрещалось. В этом плане Сергей был настоящим Синей Бородой. Но она заходила, тайком. И оба делали вид, что один забросил живопись на неопределенное время, а другая, что жених живет не в двухкомнатной, а в однокомнатной квартире.

Сергей закрепил на мольберте холст, еще неделю назад натянутый на подрамник и загрунтованный, взял источенный кусок графита и, отключившись от всего, оставил на чистой белой поверхности первую линию.