Девушка с обложки - Павел Шорников (2001)

— Понимаешь… Мы были знакомы раньше. Я искал ее и не нашел. И вот — судьба столкнула нас опять. И все повторилось. Она исчезла, а я ищу ее.

— Были знакомы раньше?.. — задумчиво и уже более миролюбивым тоном произнес супертяж.

— Мы познакомились в «Солнечном» несколько лет назад. Я был там при кухне, устроился поближе к природе, хотел поставить руку на этюдах…

Штангист не перебивал Сергея. А тот продолжал, ничего не прибавляя и не убавляя. Когда рассказ был окончен, супертяж покачал головой:

— Вот теперь, кажется, все концы срослись. — О каких концах идет речь, Кузьмин спрашивать поостерегся. — Значит, нас элементарно ввели в заблуждение.

Тут уж Сергей не удержался.

— Кто ввел в заблуждение? — спросил он.

Штангист бросил на него взгляд, полный сожаления и одновременно сарказма.

— А с этим ты уж как-нибудь сам, браток, — обронил он загадочную фразу. — Вот что… — словно маскируя только что произнесенные слова, поспешно заговорил он.

В то, что Сергей услышал дальше, он несколько секунд просто отказывался поверить — настолько резко поменял отношение к нему штангист. Он назвал ему театр, в котором служила Вероника. Все-таки Сергей оказался прав, прав, прав! Назывался театр «Пилигрим». Существовал он всего полгода и еще не попал ни в какие каталоги и справочники. Найти его Кузьмину было бы очень и очень трудно.

— Поторопись, — предупредил супертяж. — Театр вроде бы собирается на гастроли. Вероника пару раз упомянула, что скоро уезжает.

8

Кузьмин поймал за хвост жар-птицу и, пока та не опомнилась, хотел ощипать с нее все перья до единого. Но не тут-то было. Как детективному агентству удалось заполучить Веронику? Как понимать ее слова: у меня не было выбора?.. На эти два главных вопроса Сергею так и не удалось получить ответа. Здесь явно было что-то нечисто. Да еще штангист, словно желая доконать Кузьмина, сказал:

— Если Вероника захочет, сама тебе все расскажет.

Жар-птица улетела. В руках Сергея осталось только одно перо. Но зато какое!

Простившись с супертяжем-детективом, Кузьмин сразу помчался по адресу, который тот ему назвал. Театр располагался в спальном районе на Юго-Западе, на втором этаже торгового центра. Сергею не терпелось поскорее доехать до места, и он чуть было не зацепил белые «жигули» седьмой модели с женщиной за рулем. Женщина (молодая, симпатичная, но не в его вкусе — успел разглядеть) показала: «все нормально», — простила.

Сергей, уже сдерживая себя, без приключений доехал до театра, беспрепятственно прошел в зал, небольшой, бело-зеленый, мест на пятьдесят. Шла как раз репетиция. На низкой пустой сцене в луче света стояли двое: он и она. Все внимание Кузьмина сразу обратилось к ней, повернувшейся спиной к отсутствующим зрителям, в каких-то немыслимых перьях, которые мешали понять: Вероника это или нет.

Прижав руку к сердцу, Сергей медленным шагом по проходу направился к сцене.

— Стоп, стоп, стоп, — раздался сбоку чей-то голос. — Какого черта здесь делают посторонние?!

Тут же зажегся полный свет, Сергей впился глазами в женщину, которая повернулась к нему лицом (удивленные глаза, застывшие в звуке «а» губы), и испытал чувство великого разочарования (уже не в первый раз!). Это была не Вероника.

— Кузьмин! — услышал он тот же, но уже удивленно-радостный голос. — Ты откуда?!

Кузьмин, среагировав на имя, обернулся и вскинул брови от удивления. По рядам к нему спешил… Данила Оглоблин.

Был тут же объявлен перерыв, и Сергей оказался в личных апартаментах Оглоблина — небольшой комнате без окон, наверное, бывшем подсобном помещении. Стол, четыре стула, вешалка в углу — больше ничего. На полу аккуратной стопкой лежали книги.

— Все никак не могу обустроиться, — словно оправдываясь, широким жестом предлагая садиться на любой из четырех стульев, сказал Данила.

— Значит, вот ради чего ты забросил краски.