Кандидат в президенты - Елена Тверцова

Действительно, если вдуматься, все это было настолько мелко и мелочно. Я всегда чувствовала себя частью некой богемы, элиты, что ли. Вокруг меня политики, звезды, и я вроде бы как причастна к ним. И в один миг всё встало на свои места. Я — никто вообще. Пустое место. Это они — творят историю, живут своей жизнью, да и просто живут. Они хоть что-то делают, для себя ли, для страны ли, для людей. А я просто у них прислуга. Я обслуживаю их прихоти, выполняю их желания, освещаю их деятельность. И все мои мысли относительно того, что я вкупе с ними тоже очень важная персона — это всего лишь иллюзия.

На фоне всего этого то, что предстояло нам с Сергеем совершить в ближайшее время — это и было то немногое хорошее, что мы могли сделать не для себя и не потому, что какой-то важной персоне так захотелось. А потому что справедливость должна восторжествовать. Вот, почему.

«А вдруг Сергей меня обманывает, и он всё-таки враг?»

Я совсем запуталась.

Я посмотрела на Сергея. Он сидел, серьезный и усталый, чуть свесив голову. Пододвинувшись к нему поближе, я доверчиво склонила голову ему на плечо. Он улыбнулся, потрепал меня по волосам, притянул к себе и крепко обнял.

— От тебя всё время пахнет какой-то ванилью, — тихо засмеялся он, вдохнув запах моих волос. — Такой чудесный запах, так кружит голову. — И он коснулся мягкими губами моего виска.

— Скажи, а что ты подумал, когда увидел меня в первый раз? — Спросила я, утыкаясь носом в его шею.

— Не знаю, — шептал он, сжимая меня в объятиях и легонько целуя моё лицо. — Я вообще-то действительно обычно думаю в таких случаях. Но когда увидел тебя, мне просто захотелось подойти и заговорить. А потом, когда я унюхал эту самую ваниль, мне вообще мозги полностью отказали. Я нес какую-то чушь и вообще ничего не соображал. Мне просто очень не хотелось тебя отпускать. Мне и сейчас не хочется…

Внезапно он надавил мне на больную руку, я вскрикнула.

— Что случилось? — Обеспокоенно спросил Сергей.

— Больно, — скривилась я. — Меня ранили на входе в Останкино. Ерунда, там царапина совсем. Но больно просто.

— Дай посмотрю, — предложил Сергей.

Я сняла пиджак и показала ему правое плечо, откуда нехотя сочилась кровь. Сергей чуть пощупал руку и объявил:

— Я вижу, что кость не задета. Ну, ничего, до свадьбы доживет. С боевым крещением тебя! Давай перевяжу…

Он рванул меня за рукав блузки и соорудил импровизированную повязку.

— Вот так, хорошо, — затянул он узелок.

Я улыбнулась и снова обняла его.

— Мне было так страшно. Я даже плакала, — искренне сказала я. — Когда началась вся эта истерика с гипнометром, а Петька мне объяснил, что ты гад и сволочь. Я поверила. Испугалась. Петьке можно доверять.

— Ну, со своей стороны он прав, — возразил Леонов и вздохнул. — К сожалению, не все свои поступки я могу оправдать, и я действительно гад и сволочь. Я много чего сделал неправильного в своей жизни.

Боюсь, что исправить это уже нереально… Но я знаю только, что ты мне очень дорога. Очень.

И он взглянул на меня своими бездонными серыми глазищами.

Остаток времени мы провели, целуясь, как сумасшедшие. Может быть, нам и пришло в голову что-то более откровенное — и наверняка пришло — но чувство опасности и понимание, что если нас «застукают», нас ждет нечто более серьезное, чем насмешки коллег, вынудило отложить все эти чудесные пьянящие мысли на более подходящий момент.

Устав от ласк, мы забились в дальний угол, где стоял небольшой шкафчик, и устроились там таким образом, чтобы угол шкафа надежно прикрывал нас обоих. Залезть же в него не представлялось возможным, он был слишком узкий для нас двоих. За окном потихоньку темнело. Мы уселись прямо на пол, я склонила голову Сергею на колени и даже не заметила, как уснула, пока он нежно гладил меня по волосам…

Проснулась я от какого-то шороха и яркого света, который полыхнул мне прямо по глазам.