Золотая рыбка-2 - Вэвиан Фэйбл (1999)

— Вот что, Ден, — негромко говорит он, — не могла бы ты кое-что сделать для меня? Швыряйся столами, я не против. В следующий раз, когда обозлишься, можешь повторить свой аттракцион. Надоест жонглировать столами, займись делом — лови маньяка. Прошу тебя только об одном: прояви терпение!

— Не собираюсь строить из себя дуру! Достаточно того, что ты считаешь меня таковой.

— Первое время, когда мы только что познакомились, я действительно опасался, что в тебе есть какой-то дефект. Дело прошлое, не стоит вспоминать…

Браво, Даниэль, мастерский ход! Главное, умело перевести разговор, и я тотчас попадаюсь на крючок собственного тщеславия.

— Какого же дефекта ты опасался?

— Неполадок сексуального рода.

— А точнее?

Даниэль смеется и обнимает меня.

— Видишь ли, когда женщина ведет себя так, как ты, резонно предположить, что за агрессивностью и взбалмошностью кроется банальная сексуальная неудовлетворенность.

— Мне на это плевать!

— Слушай, не заводись с пол-оборота, а? В начале нашего знакомства ты казалась мне самоуверенной, дерзкой и даже нахальной. Но со временем я понял, что при желании к тебе можно приспособиться. Вот ведь даже красавчик Траволта, и тот приноровился.

— Ты имеешь в виду Круза?

— Именно. Когда ты собираешься навестить его?

— Чего ради?

— Разве тебе не за что его поблагодарить?

Я останавливаюсь.

— Послушай, Хмурый, я хочу знать: почему? Почему вы отстранили меня от всех своих дел, почему списали со счета? Вы мне не доверяете?

— Если уж на то пошло — НЕТ.

— Понятно. А почему?

— Готов объяснить, и на этом закроем тему. У тебя поразительный дар фокусировать на себе внимание. Фигурально выражаясь, взгляды всех и каждого постоянно прикованы к тебе. Сейчас для тебя самым разумным было бы прикинуться кроткой и безобидной, как овечка. Ну и, разумеется, необходимо схватить маньяка, пока он не учинил новых злодеяний.

Я стою соляным столбом. Чувствую себя раздавленной, словно только что выбралась из-под асфальтового катка. Грудь разрывается от боли — похоже на предвестие инфаркта. Куда ни ткни, везде признаки тяжелейшего нервного расстройства. Думается, глянь я себе под ноги, и воочию увижу обломки рухнувшего мира.

«Вы мне не доверяете?» — «Нет!»

— Я возвращаюсь домой. Одна.

— Не выйдет. — Даниэль по-хозяйски берет меня под руку. — Теперь сплошь и рядом тебе придется спрашивать у меня разрешения.

Я не даю ему свести разговор к шутке.

— Домой я еду одна!

— Неужели я испортил все дело? — чуть слышно бормочет он.

Привстав на цыпочки, я целую его в лоб и поворачиваю прочь.

Красота Илеаны заметно поблекла. Искусственное питание никого не красит. С тех пор как я видела девушку, она похудела, белое лицо почти сливается с подушкой. Выпростанные поверх одеяла руки не просто тонкие, а прямо-таки костлявые.

— Жизнь ее снова висит на волоске, — озабоченно заявляет доктор. — Придется назначить другое лечение. Сейчас наша задача — любой ценой вернуть пациентку хотя бы в прежнее состояние…

— Когда же это произойдет? — Лацо тоже побледнел и осунулся за последние дни. Следствие застопорилось. Шеф торопит, время идет, а мы топчемся на месте. В довершение всего Илеане грозит смерть от истощения.

Словом, у каждого забот хоть отбавляй. Врач полон решимости вытащить пациентку с того света. Лацо мечтает поспать часок-другой, но вместо этого корпит над ворохом записок, рапортов и донесений, часть из которых составлена для него другими, остальные сам пишет Шефу. Делает он заметки и для себя — придумывает головоломки, которые ему же и предстоит решать. В свободное от бумажной волокиты время Лацо стирает подметки, заглядывая в десятки мест и расспрашивая сотни людей. Но больше всего ему хочется, чтобы кошачьи глаза Илеаны наконец ожили и глянули на него с интересом.