Банкирша - Александра Матвеева

Он не справился с собой и, кладя трубку, счастливо улыбнулся. И еще посидел некоторое время, отвернувшись к окну и улыбаясь. А потом повернул ко мне поскучневшее лицо, показывая, что готов слушать.

Слушая меня, старший лейтенант милиции Серегин А.С. не улыбался. Его покрасневшие от бессонных ночей глаза равнодушно смотрели поверх моего плеча, руки праздно лежали на столе.

— Сожалею, — сказал он, дождавшись конца моего рассказа, и в его голосе не было ни капли сожаления. — Сожалею. Но уголовное дело не может быть открыто за отсутствием оснований. Нет ни трупа, ни орудия убийства, ни доказательств, ни путного мотива.

Одни ваши подозрения.

Он помолчал и добавил зачем-то, по-прежнему не глядя на меня:

— Я сочувствую вашему горю.

И опять в его голосе не прозвучало сочувствия.

Все, что он мне говорил, я уже слышала вчера от Милки. Нет оснований для возбуждения уголовного дела.

— На фига им очередной «висяк»? — сказала Милка.

— Впрочем, — скучно закончил беседу милиционер, — заявление мы у вас не имеем права не принять.

Оставьте у дежурного, он зарегистрирует.

* * *

Я сидела в уголке дивана, поджав босые ноги. Комната ярко освещалась всеми наличными лампочками, светился и экран телевизора, работающего без звука.

Необъяснимая привычка господина Скоробогатова: влетев в дом, мгновенно включить все лампы, телевизоры и приемники. Обычно в течение последующих нескольких минут я, под его негодующие вопли, выключаю все лишние энергопотребители, но не сегодня. У меня нет сил на борьбу. К тому же мне необходим мир в доме для разговора с мужем.

Все светит, полыхает, играет и поет, а мира нет.

Муж, все больше хмурясь, выслушал мой доклад.

— Извини, Лена. Я не могу поверить, что Троицкий — убийца. Мы мало знакомы, но он определенно не тот тип. Можешь мне поверить.

Я верю в то, что господину Скоробогатову знаков мы типичные убийцы, верю, что Миша не типичный.

— Послушай, милый, может быть, у меня от горя помутился рассудок или я страдаю паранойей, но Милка ведь нормальная.

— При чем здесь Милка?

Костя бродил по комнате, стараясь не встречаться со мной взглядом.

— Слушай. Миша получил предложение какого-то американца о совместном бизнесе. Он всегда мечтал жить в Штатах. Лялька категорически отказалась даже говорить об отъезде. Миша отступил, но не сдался. Он знал, что Лялька слаба перед ним, и надеялся ее со временем уломать. Но тут будущий партнер начал торопить его с вложением средств, к тому же на горизонте появились щедрые покупатели, готовые отвалить за «Сибирь» любые деньги. Миша заторопился. Он и в мыслях не держал убийство. Ему было только нужно, чтобы Лялька перевела на него свою фирму. Вот он и начал убеждать ее в болезни. Для этого и использовал целителей. Если бы она поверила, что у нее рак, и передала ему дело, он со временем перестал бы ей давать снадобье. Скорее всего он бы ограбил ее, бросил и уехал в Штаты. Рецепт на препарат он приобрел на всякий случай. Я говорю «рецепт», хотя не видела его, но, думаю, лекарство было приобретено легально. Возможно, Миша был близок к цели, и его жена, узнав, что ей осталось всего три месяца, сделала бы все, как он хотел. Но тут Миша узнал, что Лялька связалась со мной. Я могла бы показать ее врачам, увезти за границу, короче, Миша испугался, что его афера раскроется.

Он убил ее.

Костя, уже давно стоящий передо мной и не сводивший взгляда с моего лица, теперь сел рядом и положил ладонь на мое плечо. Он не делал вид, что изумлен, и я была ему за это благодарна.

— Чего ты хочешь, Лена? Покарать его? Как?

Убить? Сама ты не можешь. Нанять киллера? У меня киллера нет. Предположим, я его найду. Вольные стрелки нынче не водятся. Значит, у него есть хозяин. Понимаешь, о чем я?